памятники, написанные учениками Колумбана, стремились подчеркнуть масштаб преобразований, инициированных им в области иноческой жизни и в обществе в целом. Впрочем, как мы знаем из исследований других источников, предпринятых разными учеными, на самом деле их влияние на организацию и практику власти было незначительным. Хотя монахи из общин, учрежденных по уставу Колумбана, работали на полях, не покладая рук, в период распространения монашества (т.е. в первой половине VII в.) монастыри еще не сложились как центры политической и экономической власти, как это произошло в более поздний, каролингский период. В большинстве случаев перед нами — небольшие общины монахов, статус которых еще только предстоит выяснить на основании дальнейшего исследования. В соответствии с житиями, составленными в начале VII в., равно как и в предыдущий период, описанный Григорием Турским, суть практики власти состояла в поддержании равновесии сил между королевской властью, аристократией и епископами (часть из них — выходцы знатных семей). Монастыри стали центрами взаимодействия между различными группами обладавших властью людей, и в этот момент они не дали королям преимущества в области использования ресурсов, которые предоставляли организованные и сплоченные монашеские общины Каролингам. Жития Колумбана и его соратников стремились подчеркнуть, что появление их монастырей стало фактором, кардинально изменившим потестарный ландшафт в королевстве франков, однако данная картина, увы, — скорее желаемое, чем действительное.
§ 3. Эдуэн Руанский и Элигий Нойонский:
Епископы, монастыри и королевский двор
Среди агиографических сочинений, из которых мы можем почерпнуть сведения о взаимоотношениях королей, епископов и монастырей в Нейстрии, можно отметить «Житие св. Балтхильды», жития Эдуэна Руанского и Элигия Нойонского, а также несколько других памятников. Информация, извлеченная из них, как кажется, способна служить примером представлений о королевской власти. Самым ранним, т.е. практически современным этим событиям можно считать «Житие св. Балтхильды». Данное сочинение посвящено вдове короля Хлодвига II, сосредоточившей в руках бразды правления в качестве регента при своем малолетнем сыне Хлотаре III с 657 по 663/4 г., т.е. после смерти мужа{186}. Житие повествует об основании Балтхильдой монастырей и рисует картину, которую многие ученые интерпретировали как начало постоянной и многоплановой поддержки королевской династией иноческих обителей{187}. Она, в частности, основала обитель Шель (“Chelles”), именно в нем и проводила время после потери власти при дворе{188}. Деятельность Балтхильды не сводилась только к учреждению монастырей, много сил и внимания государыня уделяла их постоянной материальной поддержке (в том числе, посредством дарения земель из королевского фиска){189}.
Взаимоотношения королевской власти и знати (не только в плане контактов с монастырями) служили предметом многих исследований историков Средневековья. В XIX — первой половине XX в. сложилась традиция их рассмотрения как изначально основанных на соперничестве{190}. Но, если не искать в отношениях знати и королей постоянной вражды и рассматривать их как неуклонный поиск компромисса и согласия, то данные контакты и роль монашеских общин в них в середине VII в. логично охарактеризовать следующим образом. Исследования показали, что нет смысла проводить различия между «королевскими» и «аристократическими» монастырями, т.к. в реальности дело было вовсе не в том, кто основал монастырь и имел право осуществлять над ним контроль. Если монастырь основал не король, а знатный человек, то правитель не стремился любым способом поставить обитель под свой прямой контроль. Ему хватало того, что во главе был человек, многими узами связанный с государевой курией{191}. Данное положение проясняется благодаря анализу грамот и иных документов, однако интересно посмотреть, какую картину рисуют агиографические сочинения, обращающиеся к указанному периоду.
Для понимания особенностей взаимоотношения между королевской династией, придворными, епископами и монашескими общинами сперва рассмотрим случай Ниварда Реймсского.
История его семьи дает возможность понять, как короли опирались на отдаленных родственников, которые в то же время занимали важные позиции в церковной иерархии. Этот епископ в течение долгого времени был частью ближнего круга короля (“aula regis”), одновременно являясь родственником по женской линии (“cognatus”) короля Хильдериха II, второго сына Хлодвига II{192}. Его брат — знатный человек (“vir illuster, regis optimatus”) Гундеберт, имя которого можно найти среди подписавших грамоту дарения в пользу монастыря Сен-Дени{193}. Пример Ниварда показывает, что в середине VII в. многие обладавшие властью люди стали все больше уделять внимания основанию монастырей. В 662 г. Берхарий, о котором мы мало что знаем, попросил Ниварда позволить ему основать монастырь в местечке Отвийе (“Hautvilliers”) на землях, принадлежащих епископу{194}. Монастырь построили, и значение обители хорошо подтверждает ее дальнейшая история, потому что в пожилом возрасте Нивард удалился от дел именно туда{195}. Таким образом, ясно, что знатные люди, родственники Меровингов, занимавшие важное положение в светской и церковной иерархии Меровингских королевств, во второй половине VII в. стали основывать монастыри, которые были не просто обителями для людей, заинтересованных в аскетическом
