За ней был вестибюль. Через стеклянные двери внутрь проникал свет. Широкие лестницы уходили вниз по обе стороны от меня, еще одна, узкая, вела наверх. После недолгого раздумья я зашагал вниз по левой. Через шесть или семь ступеней, как раз когда стало темновато, на желтых стенах справа и слева зажглись неяркие лампы. На одной стене было написано:
УРОВЕНЬ БАРЬЕРА УДАРНОЙ ВОЛНЫ
Еще через шесть-восемь ступеней включились следующие лампы. Здесь стены были другого цвета – серые, и на одной из них я прочел:
УРОВЕНЬ РАДИАЦИОННОГО БАРЬЕРА
Лестница вывела меня в огромный длинный коридор. При моем приближении засветились стеклянные розовые люстры и таблички:
БЕЗОПАСНАЯ ЗОНА. ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР
Внезапно заиграли флейты и гобои, тихо и мелодично. Примерно в пятидесяти ярдах передо мной из круглого водоема взметнулся и зажурчал фонтан воды. В нем заиграли синие, зеленые и желтые огоньки.
Я в изумлении подошел к фонтану. Барбоска спрыгнула с моих рук, подбежала к водоему и, свесив голову, принялась лакать.
Я медленно подошел, зачерпнул горстями прохладную свежую воду, поднес к обветренному лицу и понюхал. Она была прозрачная и чистая. Я пил и пил, а потом умылся.
Борта водоема были выложены тысячами квадратиков серебристой плитки, разделенных тонкими полосками цемента, а под водой я увидел огромную мозаику: горбатый кит из черной, серой и белой плитки, выгнутый и пускающий струю из ноздрей.
Фонтан бил из группы трех черных резных дельфинов, стоящих на хвостах. Что-то похожее попадалось мне в иллюстрированной книге «Фонтаны Рима». Я стоял и смотрел на серебристую кромку, на огромного мозаичного кита, на дельфинов, на бьющую вверх струю, слушал музыку, чувствовал на лице водяную пыль, и от этого всего волосы у меня зашевелились, а по телу побежали мурашки.
Это было будто смотришь, как птица над морем поворачивает в полете, или на бушующий серый океан, или на красивое, замедленное падение Кинг- Конга.
За фонтаном большой коридор заканчивался как буква Т. Вправо и влево вели двустворчатые двери. Над левой было написано:
УБЕЖИЩЕ
ВМЕСТИМОСТЬ 60 000
А над правой:
ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР
Когда я подошел, дверь открылась сама, и я оказался в большом белом, выложенном плиткой коридоре. По обеим сторонам были магазины, гораздо больше, чем я видел за всю жизнь. Витрины с выставленными товарами встречались и в Нью-Йорке, и в университете, где я преподавал, но с такими масштабами и с таким изобилием я столкнулся впервые.
Первый магазин назывался «Сирс»; его высокие, закругленные сверху витрины ошеломляли немыслимым разнообразием товаров. Более половины составляли вещи, каких я прежде не встречал. Попадались и знакомые, но цветные шары, электронные приборы и загадочные яркие предметы могли, на мой взгляд, с равным успехом быть игрушками или оружием.
Я открыл дверь и ошарашенно вступил в магазин. Эту его часть целиком занимала одежда. Вся она была на вид новая, свежая, в прозрачной упаковке, сохранившей ее на много лет.
Моя собственная одежда изорвалась и обветшала, так что я начал подыскивать себе новую.
И вот, соображая, как снять прозрачную упаковку с синей куртки, которая по виду была точно на меня, я взглянул на кафельный пол у себя под ногами.
На плитке темнели грязные отпечатки подошв. Вроде бы свежие.
Я встал на колени и потрогал отпечаток рукой. Грязь была чуть влажная.
Я выпрямился и огляделся. Вокруг были только вешалки с одеждой, а за ними – бесконечные стеллажи с разноцветными товарами. И никакого движения. Я снова взглянул на пол. Следы были повсюду – и свежие, и старые. Следы разной формы и разного размера.
Барбоска куда-то ушла. Я стал ее звать, не дозвался и отправился на поиски, шагая между вешалок с некоторой опаской. Что, если люди, оставившие следы, еще здесь? С другой стороны, чем мне угрожают другие люди? Или даже роботы? Погони за мной не было, ни детекторы, ни кто другой меня вроде не искал. И все же я был напуган. «Струхнул», как выразился бы «Словарь сленга».
Барбоска обнаружилась на прилавке, где жадно ела сушеную фасоль из вскрытой коробки, которая стояла рядом с сотнями таких же невскрытых. Барбоска громко мурлыкала, и я слышал, как она хрустит фасолью. Я взял соседнюю неоткрытую коробку; кошка на меня даже не взглянула. Удивительно – я никогда такого не видел на упаковках с едой! – но на коробке были буквы:
ФАСОЛЬ ПЕСТРАЯ ОБЛУЧЕННАЯ И СТАБИЛИЗИРОВАННАЯ
СРОК ГОДНОСТИ ШЕСТЬ ВЕКОВ
БЕЗ ДОБАВОК
