Первый школьный день
Первого сентября Антошку в музыкальную школу повела бабушка. Папа с мамой не смогли отпроситься с работы. Регистрация учеников начиналась в три часа. Но, как и предсказывала мама, бабушка долго собиралась — разогревала суп на плите, ела, одевалась, искала зонтик, — в тот день шёл дождь и дул холодный ветер. Вышли они только в начале четвёртого. Медленно шли по улице — у бабушки сильно разболелись ноги. Она ворчала всю дорогу: «Тащи теперь, бабушка, такую ношу…»
Но Антошка бабушку не слушал. Он бежал впереди.
Бабушка кричала сердито:
— Стой, Антон! — И приходилось то и дело останавливаться, ждать.
— Бабушка, — торопил Антошка, — ну мы же опоздаем! Уже, наверное, урок идёт!
— Пусть себе идёт. А мы что, не идём, что ли? — хмурилась бабушка.
— Бабушка… ну бабушка! — чуть не плакал Антошка. — Уже всё скоро закончится!
— Не закончится! — ворчала бабушка. — И не гони меня. Скажите спасибо, что вообще иду… Ох… сил моих нет на это смотреть. Смерти вы моей желаете, вот что…
В просторном холле школы стояли столы с табличками, на табличках были напечатаны фамилии, имена и отчества преподавателей. За каждым столом сидел учитель и отмечал своих учеников. Антошка уже знал, что будет у Мананы Арчиловны, и сразу побежал к ней.
— Добрый день, — улыбнулась Манана Арчиловна. — Все уже пришли. Вас ждём. Мы сейчас с Антоном пойдём в класс, познакомимся. А потом старшие дети друг другу поиграют.
И они с Антошкой пошли. А бабушка осталась внизу — ворчать и охать.
Класс Мананы Арчиловны был просторный и светлый. На окнах белые шторы. На подоконниках целый лес цветов в горшках. Два рояля помещались бок о бок. На стенах, как и в малом зале, рядком висели строгие портреты композиторов, под ними стояли скучные чёрные стулья, а в углу класса Антон заметил даже диван.
Три мальчика и четыре девочки обернулись к двери и теперь рассматривали Антошку.
Антошка застеснялся и спрятался за спину Мананы Арчиловны.
— Хочу вас познакомить с новым учеником, — сказала та и за руку подвела Антошку к ребятам. — Прошу любить и жаловать. Он будет учиться в нашем классе, и мы очень надеемся, что Антон покажет себя прилежным учеником. А теперь давайте поиграем. Ты, Антон, садись и внимательно слушай. Это наша традиция: Первого сентября ребята играют друг другу то, что было задано на каникулы. Тем более что Серёже Алдонину уже в октябре предстоит участвовать в конкурсе, и ему надо почаще обыгрывать программу на публике.
Антошка, пока Манана Арчиловна говорила, тоже рассматривал детей. Они были разного возраста, но шестилетнему Антошке все казались одинаково взрослыми. Кроме одного мальчика. Он был старше Антошки совсем ненамного. Мальчик показался знакомым. Тёмные длинные волосы были зачёсаны назад, брови и глаза на бледном лице выглядели словно нарисованными чёрной краской. Такие лица Антошка видел в мультиках: у эльфа из сказки «Дюймовочка» было такое лицо, ещё у Щелкунчика, когда он уже превратился в принца. Только те герои были светловолосые — вот и вся разница.
— Садись же, Антон! — сказала Манана Арчиловна. Антошка подошёл и сел рядом с мальчиком. — Давайте начинать. Начнём с тебя, Оленька. Выходи и объявляй программу.
Оленька — это была толстая девочка в очках — вышла к роялю и торжественно произнесла:
— Мендельсон, «Песня без слов».
Потом села и стала играть.
Антошка слушал и представлял, как ветер раскачивает верхушки деревьев, как тяжёлые грозные тучи наползают на небо, как сверкают молнии и вот-вот прольётся дождь. Такую грозу они застали с папой, когда возвращались на великах из парка. Они тогда едва успели выехать на шоссе и спрятались под стеклянным навесом автобусной остановки. Хлынул дождь стеной, заколотил по крыше. Папа не смог вкатить велик под навес целиком, и сиденье, заднее крыло, багажник мигом намокли, а переднее колесо и руль остались совершенно сухими. Антошка с папой тогда ужасно смеялись.
«Это разве песня?» — удивился про себя Антошка. Он думал, что песня — это когда люди поют.
Но ведь и гроза может петь песню, решил он и прошептал:
— Здорово…
