– Перед тем как поедем, хочу вручить тебе подарок.
Я обернулась:
– Подарок?
– Да. Как-то купил по случаю и все ждал подходящего момента отдать тебе. И решил, что, поскольку покидать Лайонсгейт ты не собираешься, этот момент настал.
И он протянул мне деревянную шкатулку, совсем простую, с металлическими уголками и потертой медной застежкой. Обычно Майло преподносил подарки в бархатных коробочках для драгоценностей, и мне стало любопытно, что же могло храниться в этом несуразном деревянном ящичке.
Я щелкнула застежкой и открыла шкатулку. Внутри она была выстлана бархатом, и на алой ткани лежал маленький пистолет с перламутровой рукояткой.
– О, Майло, – выдохнула я, проводя пальцем по гладкой блестящей поверхности рукоятки. – Какая прелесть!
Майло рассмеялся.
– Я дарю тебе смертельно опасный предмет, а ты называешь его прелестью.
– Нет, ты действительно выбрал красивый подарок, но если тебе так хочется… О, Майло, он выглядит просто пугающе!
– Насколько я понимаю, ты довольна.
– Конечно, довольна. Спасибо тебе. – Я поцеловала его, затем вернулась к подарку, осторожно вытащила его из шкатулки и принялась разглядывать. – Гораздо практичнее, чем какая-то пусть и драгоценная побрякушка.
– Просто подумал, если ты и дальше собираешься ездить по стране и встревать в разные темные истории, тебе нужно хоть чем-то защититься.
Это было страшно мило с его стороны. Особенно если учесть, что он постоянно пытался отговорить меня от поползновений выступить в роли детектива. Я надеялась, что употребить в дело этот пистолет мне не придется, но мысль о том, что я могу носить его в сумочке просто на всякий случай, меня согревала.
– Только обращайся с ним как можно осторожнее, – продолжил Майло. – Буду страшно огорчен, если ты вдруг выстрелишь из него в себя. И уж тем более не радует перспектива, если ты вдруг пальнешь в меня.
– Буду очень осторожна, обещаю.
– Позже научу тебя стрелять из него. Возможно, даже сегодня днем.
– А может, завтра? – спросила я. Положила пистолет в шкатулку и отставила ее в сторону. – Сегодня у меня назначена встреча.
– Вот как? И с кем же?
– Позирую для мистера Уинтерса.
– А, понимаю. Тогда вместо тебя займусь обучением Линди.
– А знаешь, ты прав, – заметила я.
– Это ты о чем?
– Будет крайне неприятно, если в тебя снова пальнут, – язвительно бросила я и вышла из комнаты.
Мы подошли. У конюшен стояла Люсинда Лайонс.
– О, решили покататься верхом? – спросила она. – Я как раз тоже собиралась.
Я цинично заподозрила, что она подслушала часть нашего разговора в нижнем холле и специально поспешила выйти к конюшням. Впрочем, я не возражала против ее поездки с нами. Я никогда не стремилась слишком ревностно ограждать свою территорию, если речь шла о Майло и обо мне.
– Да, вот решили покататься немного. Если желаете, можете присоединиться к нам, – предложила я.
Люсинда восторженно улыбнулась и тут же уставилась на Майло.
– Буду очень рада.
Грум вывел лошадей, и мы вскочили в седла.
– Хорошо, что утро сегодня солнечное, – заметила я, как только мы тронулись в путь. Ощутить теплые лучи на лице было очень приятно после пребывания в продуваемом сквозняками доме.
– Да, сегодня приятнее, чем вчера, – заметила Люсинда. – И я этому рада. Терпеть не могу холод. Порой мечтаю поселиться в таком месте, где круглый год тепло.
Температура заметно повысилась со времени моей ранней прогулки к озеру, снег уже начал таять, и дорожки для лошадей значительно расширились. Однако мерину Люсинды, судя по всему, страшно не нравилось идти по сугробу, если он попадался на пути. Вот он ступил в один и отпрыгнул в сторону, недовольно фыркая.
– Ромео изволит капризничать, – со смехом сообщила она. – Только притворяется отчаянным храбрецом, а на деле… Но все равно он такой душка.
Я заметила, что Люсинда использует каждую возможность, чтобы Ромео оказался как можно ближе к Майло.
– Очень красивый жеребец, – похвалила я.
