пришлось иметь дело.
И тут вдруг мне в голову пришла идея.
– Могу я воспользоваться вашим телефоном? – с самым невинным видом спросила я у Реджи, которого обнаружила в гостиной. – У меня была назначена встреча с подругой, но теперь, боюсь, я вынуждена ее отменить. Так что мне нужно позвонить и договориться на другое время.
– Конечно, пожалуйста. Телефон внизу, в холле у лестницы. Есть и еще один, в библиотеке, возможно, там вам будет удобнее.
Я пошла в библиотеку, потому что не хотела, чтобы мой телефонный разговор кто-то подслушал. Реджи я солгала, но доля истины в этой лжи все же имелась. Встреча не была назначена на какое-то определенное время и дату, то было лишь приглашение встретиться и выпить чаю с одной очень хорошо информированной давней подругой.
Миссис Ивонна Роланд, светская львица и вдова, которую я не раз в прошлом втягивала в свои дела, являлась настоящим кладезем самой разнообразной информации. Пожалуй, не было на свете ни единого незаинтересованного лица, который был бы столь хорошо посвящен в события той роковой вечеринки.
Возможно, она даже что-то знала о жизни Изабель Ван Аллен в Кении. Неизвестно, распространялась ли ее сеть интриг до Хэппи Вэлли[6], но лично я почему-то в этом не сомневалась.
– О, миссис Эймс! Как же я рада вас слышать! – воскликнула она, когда нас соединила телефонистка. – У вас все хорошо? А как мистер Эймс? Надеюсь, он поправляется после этого ужасного пулевого ранения.
– Да, миссис Роланд, благодарю вас. Оба мы в добром здравии.
– Вот и чудесно, вот и хорошо. Рада слышать. Скажите, вы сейчас в Лондоне?
Я колебалась лишь долю секунды, понимая, что любая моя промашка может иметь самые катастрофические последствия. Пока я не думала, что мое имя как-то связано со смертью Изабель Ван Аллен, и надеялась сохранить этот факт в тайне как можно дольше.
– Нет. В данный момент я с друзьями за городом. Но тут у меня возник вопрос в связи с одной светской сплетней, и, насколько я понимаю, вы у нас настоящий эксперт по этой части.
Я отчетливо представила, с какой гордостью она улыбается в телефонную трубку.
– Ну, конечно. Буду счастлива сделать все, что в моих силах, дорогая.
– Вы, разумеется, слышали о романе «Жертва зимы».
– А как же! Книга вызвала настоящую сенсацию, точно вам говорю. Все мои друзья просто сгорают от нетерпения познакомиться с этим чтивом. – Тут Ивонна вдруг резко умолкла, и я почти физически ощутила, как она пытается прочесть хотя бы толику информации по моему голосу. – Так вы говорите, в Лондоне сейчас вас нет? Вы слышали, что произошло с автором этой книги, Изабель Ван Аллен?
Она интуитивно вычислила, что я нахожусь в Лайонсгейте. Я почти не сомневалась в этом.
– Да, – тут же выпалила я. – Я слышала, что она умерла, и меня с друзьями страшно заинтересовал этот факт. И я сразу же поняла, вы единственный человек, к которому можно обратиться за информацией.
– Разумеется, – отозвалась Ивонна, и я уловила в ее голосе нотки подозрения. – Вы же знаете, я просто счастлива поделиться всем, что мне известно. Вот только жаль, что сами вы сейчас не в Лайонсгейте.
И она сделала многозначительную паузу, точно ожидая от меня признания. Но я на эту удочку не попалась.
– Не могу доставить себе такое удовольствие и заняться расследованием еще одного убийства, – со всей искренностью сообщила я. – Радости это уж точно не доставляет.
– Да, дорогая. Было бы крайне досадно вновь подвергнуться таким неприятностям.
Уж не знаю, поверила ли мне миссис Роланд, но, похоже, она решила сменить тему, хотя бы на время.
– Насколько я понимаю, в книге Изабель обвинила молодого человека по имени Брэдфорд Гленн, и тот вскоре после выхода романа в свет покончил с собой, – сказала я.
– Да. Все это очень печально. Я знала друга этой семьи, он говорил, что то было очень трудное время для всей семьи.
– И никаких сомнений в том, что это было именно самоубийство? – спросила я, и тут мне пришла в голову еще одна идея.
– О нет, не думаю. Ведь мистер Брэдфорд оставил записку. И его семья подтвердила, что написана она была его рукой. – Похоже, на этот счет никаких сомнений быть не могло. – И еще они говорили, что он находился в глубоко депрессивном состоянии после той истории в Лайонсгейте, – продолжила меж тем миссис Роланд. – Поэтому неудивительно, будто все считали, что он имел какое-то отношение к смерти Эдвина Грина. Лично я полагаю, все восприняли это как факт. Ведь не станет же человек убивать себя, если ему нечего скрывать, вы согласны?
Ивонна, судя по всему, ожидала ответа, и я произнесла уклончиво:
– Вероятно, нет. Но ведь вину могли взвалить на него несправедливо.
– Да, наверное, вы правы. Вполне возможно, он просто не смог жить дальше, понимая, что все считают его убийцей. Никогда не знаешь, как поведет себя человек с особо чувствительной душой. Хотя, если я не ошибаюсь, в записке все же имелась некая двусмысленность.
