– Ну а потом Брэдфорд Гленн покончил с собой, – напомнила я.
– Да, ужасно. Совсем еще молодой человек из такой хорошей семьи. И жизнь у него могла сложиться вполне успешно, если бы не эта история.
– В предсмертной записке он утверждал, что невиновен.
Перед тем как ответить, она задумчиво смотрела на меня некоторое время.
– Записка, если мне не изменяет память, гласила: «Я виновен лишь в одном – что слишком сильно любил».
Я не удержалась от мысли, что трагедия Брэдфорда Гленна произошла от того, что его несправедливо обвинили и что после этого он решил, что жить больше не стоит. Интересно, подумала я, что чувствовала Беатрис, узнав о его самоубийстве, испытывала ли угрызения совести из-за того, что отказалась от него, а он после этого свел счеты с жизнью.
– Тут есть еще одно обстоятельство, – сказала миссис Флетчер.
Я тут же насторожилась:
– Какое же?
– Может, это все досужие домыслы, но ведь дыма без огня не бывает, согласны? Как-то поздно вечером, незадолго до смерти Эдвина Грина, в Лайонсгейт вызывали врача.
– Доктора Брокхерста? – спросила я, вспомнив имя сельского терапевта. Доктор Джарвис упоминал о нем.
Она кивнула:
– Он был не болтлив, этот наш доктор Брокхерст, но сами знаете, как устроен наш мир. Успел шепнуть кому-то, что одна из женщин в Лайонсгейте находится… в интересном положении.
– Понимаю.
Лично я ничуть не удивилась, что одна из женщин там забеременела, особенно с учетом принятой тогда в имении свободы нравов. И подозревала, что это, должно быть, была Фрида. Ведь она сама говорила, что ее сынишке скоро исполнится семь. А стало быть, забеременела она в тот же год, когда произошла трагедия в Лайонсгейте.
Возможно, именно поэтому она в такой спешке вышла замуж за мистера Коллинза. Она не первая женщина на белом свете, которая вынуждена была стать женой нелюбимого человека лишь потому, что случайно забеременела. Так вот, значит, какую тайну она от меня скрывала!
Тут было над чем поразмыслить.
Мы допили чай, и я сочла, что и так отняла у миссис Флетчер слишком много времени.
Я встала и поблагодарила за угощение:
– Было очень любезно с вашей стороны принять меня, миссис Флетчер.
– О, в эти дни у меня так мало развлечений. Я всегда очень рада гостям. Хотя, – тут она подлила себе в чашку еще немного чая, – я надеялась, что вы приедете вместе с мужем.
Я удивленно подняла на нее глаза. Нет, разумеется, слухов о светском образе Майло ходило гораздо больше, чем обо мне. Так что вполне естественно, что миссис Флетчер была о нем наслышана.
– Просто подумала, что как-то неловко заявляться к вам вдвоем без приглашения.
– О, я всегда рада принять истинного джентльмена, – ответила она. – Скажите, он так же красив, как на фотографиях? – Вопрос был задан напрямую, но в глазах ее снова вспыхнул шутливый огонек.
– Намного красивее, – ответила я.
– В таком случае непременно захватите его с собой, когда надумаете навестить меня в следующий раз.
– Непременно, – ответила я. И подумала, что Майло будет интересно познакомиться со столь незаурядной персоной, как миссис Флетчер. По крайней мере, ему наверняка понравится, как перед ним будут лебезить.
И вот мы расстались, и я обещала непременно заехать к ней еще раз на чай, как только позволит время.
Выходя из дома, я не удержалась от мысли, что помимо знаменитой миссис Роланд существуют и другие источники не менее ценной информации.
Глава 27
– Ну, узнала что-нибудь интересное? – спросил Майло, когда я вернулась к машине.
– Думаю, да, – несколько рассеянно ответила я. И действительно, миссис Флетчер поведала мне много любопытного. Впрочем, некоторые из этих фактов были мне уже известны. И тем не менее я чувствовала, что она сообщила мне одну вещь, значение которой я пока что не могла оценить в полной мере.
Я перебирала в памяти все сказанное ей, стараясь выделить наиболее значимые, по моему мнению, моменты. Было нечто такое…
– А я познакомился в пабе с одним занимательным джентльменом, который рассказывал страшно интригующие истории, – сообщил Майло. – Некогда он работал в Лайонсгейте помощником садовника.
А вот это любопытно.
