Остальной текст на этом листке полностью выцвел. Оставалось только гадать, насколько важные вещи могли быть там описаны.
Следующий лист выглядел совсем ветхим. Мутные коричневые разводы говорили о том, что когда-то вода или другая жидкость попала на бумагу:
«…надеялся, что договор, который мы заключили с…, позволит мне успешно выйти из нижнего мира с необходимым результатом и удержит Проводника от причинения мне вреда. Я обещал отдать Дордже сразу, как только окажусь после выхода у Ступы Ахмес. Лугонгу это не понравилось, но меня поддержал Тонпа, которому уже пришла пора менять тело… Мне удалось несколько раз поговорить с Тонпа, когда Лугонга не было рядом. Оказалось, что они принадлежали к разным линиям шаманов. Четыре Пути Причины, полученные тибетскими шаманами от Шенраба, были разделены между четырьмя линиями устной традиции. Первый: Путь Шен Предсказания — прорицание, астрология, ритуалы, исследование причин, проявление силы в мире живых. Второй: Путь Шен Видимого Проявления, к которому принадлежал и сам старик — происхождение и природа богов и демонов, практика изгнания и управления духами, выкуп причины событий. Третий: Путь Шен Магической Силы — целительство, укрощение вредоносных энергий мира, управление силами природы. Четвертый: Путь Шен Бытия — смерть, миры посмертия и сопровождение сознания в области освобождения или перерождения. Лугонг принадлежал к последней линии.
Когда я разговаривал с Тонпа, у меня появилась твердая уверенность в том, что старик очень боится Лугонга. Как я понял, старый шаман в силу обстоятельств не смог найти ребенка, которому мог бы передать свою часть традиции. Ему пришлось послать “весть грифа” (не знаю, что это значит) во все сообщества шенов. Весть о том, что его линия готова прерваться. Р…, пользуясь неограниченной властью, пока далай-лама еще ребенок, отправил с нами Лугонга, шена из своей линии. Карьерист Шеффер, конечно, не удосужился посвятить меня во все детали договоренностей с Р., но уже проинформировал канцлера о том, что Дордже и тропа в Шамбалу находятся в наших руках. Какой дурак назначил его руководителем германской делегации в Тибете? Этот мерзавец специально не предупредил меня и команду, что готовится нападение. Под утро, когда мы ночевали у Ступы, наш отряд был атакован группой ряженых с автоматическим оружием. Шесть преданных солдат рейха и наши верные мастифы были расстреляны в какие-то считанные секунды. Нападавшие вели огонь откуда-то с северной стороны. Я и Фридрих едва успели укрыться за Ступой. Лугонг же будто растворился в предрассветных сумерках. Пули барабанили по каменной кладке так, что нас сыпалась мелкая крошка и пыль. Я успел достать пистолет и начал стрелять в ответ, не целясь, просто высунув руку из-за Ступы. Неожиданно беспорядочная стрельба прекратилась.
Со стороны нападавших послышалась возня, звуки ударов и вопли. Раздалось несколько одиночных выстрелов. Фридрих стоял на коленях и, упираясь головой в Ступу, трясся от страха и громко молился, подвывая. Я услышал хруст гальки. Кто-то, неторопливо и тяжело ступая, шел к нам. Готовясь к самому худшему, я сжал пистолет дрожащими руками. Слева, со стороны Фридриха, появился Лугонг, держащий окровавленный нож. Лицо его искажала дикая гримаса, а глаза просто вылезали из орбит. Я знал, что мне нужно что-то сказать и объяснить Лугонгу, что я не имею никакого отношения к произошедшему. У меня не хватило сил и воли. Я осторожно положил пистолет на землю и непонимающе развел руками. Было мгновение, когда напряжение сгустилось до такой степени, что я уже чувствовал, как тесак Лугонга отсекает мне голову. Я понимал его ярость. Вопли и крики, которые доносились со стороны напавших на нас, были на немецком. Лугонг сдержался, повернулся и исчез из виду. Этот идиот Шеффер, не сумев наложить свою лапу на Дордже в Лхасе, видимо, хотел добраться до него другим способом. Пытаясь встать на трясущиеся ноги, я уперся правой рукой в круглое основание ступы и почувствовал, как один из каменных фрагментов вышел из паза наружу…
Я отправился посмотреть на нападавших. Шесть тибетцев и десять немцев, одетые непальцами, с лицами, зачерненными сажей, лежали, как бараньи туши в разделочном цеху. У некоторых тел головы лежали отдельно…
Позднее я узнал, почему старый шаман боялся Лугонга. Старик успел сообщить мне, что Лугонг — прямой потомок Тонпа Шенраба. И самое важное, что он сказал: карты в Шамбалу не будет. Так решил Лугонг».
Листок выскользнул из моей руки. Все-таки Лугонг.
Несколько минут я сидел, тупо уставившись в землю. Клеймо на моей груди, казалось, пыталось прожечь меня насквозь. Я принялся глубоко дышать, пытаясь справиться с шоком. Наконец мне удалось совладать с собой, и, взяв последнюю хрупкую бумажку, я осторожно развернул ее:
«…Тонпа хотел взять Фридриха. Мне как руководителю и ответственному за артефакт пришлось согласиться. В Вайшеншельде, в штаб- квартире общества, не одобрили бы мои действия, не проведи я испытания в полевых условиях. Особенно после “подвигов” Шеффера.
Я посвятил Фридриха во все детали обряда, приказав ему следить за действиями Лугонга и Тонпа в то время, когда я буду находиться без сознания. Я подозревал, что эти люди могут попытаться завладеть артефактом, не выполнив своих обещаний. Я работал с Фридрихом более десяти лет и поэтому знал, что он в точности выполнит все мои указания.
Умирающего привезли к вечеру второго дня нашего нахождения в пещере. Дряхлого старика притащили на волокуше двое молодых непальцев. Видимо, сыновья. Низко поклонившись, они передали туго набитый холщовый мешок Лугонгу. Должно быть, это была плата.
Несмотря на обещания Тонпа, я как можно крепче привязал левую руку к Дордже, висящему на моей груди. Конечно, для меня это не было гарантированной страховкой, учитывая размеры тесака Лугонга, но в тот момент я не мог придумать ничего лучшего. Фридрих был моей главной надеждой. Я верил, что он не подведет…
Все прошло так, как я и надеялся. Придя в себя близ Ступы, я первым делом озаботился тем, чтобы спрятать Дордже как можно надежнее. Конечно, я не собирался отдавать артефакт туземцам. Это никогда не входило в мои планы. Откопав спрятанное Фридрихом оружие на месте
