– Строго говоря, восстановление ритуала Иммари было одним из этапов эксперимента. Следующим – обретение бессмертия. Но ты прав, основной целью мы поставили… как вы, земные детки, сказали бы,
– С ума сошли, – услышала Карина собственный голос. – Угробить всех до единого волков и волчат в двух мирах. Это же полное омертвение! Глобальное. То, о котором отец на балу Пилигримовых яблок рассуждал, только, только… – Она не смогла сформулировать.
– Только он тогда не был уверен, что я жива, и пытался вертеть ситуацией в меру своих фантазий и амбиций, – усмехнулась Арисса, – и не преуспел.
– Это уже неважно. Даже то, что он меня чуть не придушил там, тоже неважно! Полное омертвение, да вы психи чокнутые. – Карина поняла, что еще немного – и она начнет истерически смеяться. – Слушай, мама-исследователь, объясни мне, почему вы над собой так не экспериментировали, а? Почему над другими?
– Ну почему же? – удивилась Арисса. – Этот эксперимент над нами… Подумай сама, а если восстановленный Иммари сработает не так, как должен? Вот, например, волчата погибнут, а бессмертие мы не обретем? Мы точно так же рискуем собой, как и всем миром.
– Только у мира согласия спросить забыли!
Ну вот, сорвалась на ор, да еще и слезы тут как тут.
– А зачем? – Арисса еще больше удивилась. – Мы можем себе позволить не интересоваться мнением мира, знаешь ли. Тем более что оно и без вопросов очевидно. Мне можно продолжать? Или тебе сначала высморкаться надо?
Карина замотала головой и отступила на шаг. К счастью, налетела спиной на Митьку.
– Тогда я продолжаю. – Это был не вопрос. Очевидно, их мнением Арисса тоже «могла себе позволить не интересоваться». – Следующий этап эксперимента – поиски юного дракона. К счастью, в бесконечной Вселенной существует бесконечное же число пространств, где у планет есть спутники-луны, а на планетах соответственно – Острова луны. А значит, там время от времени появляются драконы. У нас есть мм… некоторая техническая возможность перемещаться по разным пространствам через Межмирье. Став бессмертными рано или поздно, мы нашли бы юного дракона, который вернул бы к жизни Однолунную Землю и Трилунье. А теперь мы снова рассмотрим этого мальчика, Диймара. Сомнительно, но у него вполне может получиться. Надо будет подбодрить его.
У Карины язык прилип к гортани. А мама продолжала:
– Обновленные, словно первозданные миры. Вам хватает воображения, чтобы это представить? А дальше – жизнь возьмет свое, а мы сможем пронаблюдать полную эволюцию живых и разумных существ.
– Которые станут почитать вас за богов, – смех девочку все же разобрал, – ничего оригинального.
– Об этом мы, откровенно говоря, не думали, – покачала головой Арисса. Она задумчиво закусила губу. О, мрак безлунный, и этот жест Карина взяла от мамы! – Нельзя предусмотреть все. Например, ваше появление здесь. Не в Трилунье вообще, а конкретно на Тающих Островах. Оно, знаете ли, немного застало нас врасплох. Да еще дракон, чтоб ему целиком в глубину провалиться! Впрочем, мы быстренько решили, как с вами быть.
– Вот спасибо, как будто мы без вас не разберемся, как с нами быть, – огрызнулась дочь.
– Да? Позволь напомнить, что ты в Трилунье, где у Евгения на тебя все права, – отпарировала мать, но тут же смягчилась: – К тому же обещаю: не пожалеете. Это же Тающие Острова, как-никак, одно из секретнейших мест этого витка. Здесь становятся символьерами.
Арисса вдруг повела руками – то ли знак сотворила, что ли танцевальное па проделала. Частично, без участия ног то есть. Золотое сияние окутало руки, разрослось и побледнело, на миг заняло собой все невеликое пространство кабинета. На крошечную долю секунды оно уплотнилось, повисло каплями и… опало дождем, испарилось, не достигнув пола.
– Вы, конечно, не ученики-символьеры, клятву подчинения не давали, – с сожалением проговорила Арисса, – поэтому воздействие временное. Пара дней, самое большее – три, и все станет как было.
– Станет как было – что? – обалдело спросил Митька.
– Умение творить знаки, – ответила мама. – Ученикам-символьерам блокируют тот участок памяти, который отвечает за знание форм знаков, – словесные формулы и изображения. Отныне придется заново творить форму знака, полагаясь лишь на цель и волю. Цель и воля. Больше, собственно, в этом мире ничего и никому не требуется. Другое дело, что без добровольного согласия и клятвы подчинения эта мера очень временная. Посмотрим на вас, проверим – насколько временная. Ну же, ну же! – Она захлопала в ладоши. – Попробуйте сотворить какой-нибудь знак, посмотрим, что будет.
– Ну как это? – удивилась Карина. – Я вот помню знаки. Например… белая стрела. – И она взмахнула рукой, чтобы сотворить рисунок ритуального знака, который первым пришел ей в голову. – Ой…
Не было рисунка, соответственно знака тоже не было. Не помогла и словесная формула. Митька даже пробовать не стал, только брови сдвинул. Арисса же наблюдала за Кариниными попытками с искренним интересом.
– Ты словесник или ритуалист, девочка моя?
– Словесник, – буркнула Карина, – у меня получается только несколько самых простых этих ваших… ритуальных знаков. Рисуночков.
