формы, отказался сделать для него исключение. Приказ Магистрата, как назло остался дома, и теперь сержанту нужно было срочно решать вопрос о попадании внутрь. Если брат Йохан всё же станет допрашивать Табею, необходимо быть рядом и следить за тем, какую информацию получит от неё монах.
Расположенный на пересечении двух улиц дом имел два входа. Возле одного из них, ведущего в жилые помещения стоял стражник, а вход в лавку аптекаря никем не охранялся. Зайдя в магазинчик, Ладвиг огляделся и приметил мальчишку, протиравшего какие-то склянки в дальнем углу торгового зала. Пара монет сделала своё дело, открыв сержанту доступ в тёмный извилистый коридор, который, как заверил мальчишка, должен был вывести к нужной комнате. Сделав несколько осторожных шагов, Ладвиг прислушался, пытаясь определить количество находящихся в здании людей. В доме аптекаря было тихо. По случаю праздника он оставил лавку на попечение подмастерья, а сам отправился участвовать в народных гуляниях. Где-то совсем рядом застонала, а потом в голос зарыдала женщина. Опасаясь, что сюда сейчас явится прислуга, сержант спрятался за тканевую драпировку, но в сторону комнаты, откуда доносились голоса, идти никто не торопился. Рыдания перешли во всхлипывания, и стал явственно слышан голос брата Йохана, читавшего молитву по усопшему.
"Допросить свидетеля вряд ли удастся. — понял Ладвиг. — Табея никак не может прийти в себя. Хотя… Бурное проявление чувств могло быть вызвано одним из вопросов монаха. Идти мне туда, или нет? Я, ведь имею полное право присутствовать".
Решив себя не обнаруживать, сержант прокрался к нужной двери. На его счастье она была прикрыта неплотно, и происходящее в комнате слышно было хорошо.
— Росвита, несчастная девочка, — причитал сквозь плач женский голос. — Что я теперь скажу Эсмонду? Не уберегла я…
— На всё воля Богов, добрая женщина, — попытался утешить её чернорясник. — Молитесь о её душе, уже представшей перед Несотворённым Отцом.
— А Фрок?!! Где же Фрок?!!, — внезапно закричала Табея. — Почему она не со мной?!!
— Успокойтесь, с ней всё в порядке. Она в монастырском приюте. Обещаю, что сегодня же навещу её. Лежите, вам пока нельзя вставать. С Фрок всё в порядке, уверяю вас.
— Навестите её, святой отец, — всхлипнула женщина. — Я не переживу, если и с ней что-нибудь случится…
Она вновь зарыдала в голос, совершенно заглушив монаха, начавшего читать очередную молитву. Через некоторое время плач стих, в комнате слышался только голос брата Йохана, говорившего тихо и неразборчиво. Табея несколько раз надрывно вздохнула и засопела носом.
"Он словами заставил её уснуть!, — поразился Ладвиг. — А я ещё удивлялся тому, что чуть не выдал все секреты. Так бы и случилось, если бы не отвлёк монаха тот бродяга. Знает архиепископ, кого посылать с тайными миссиями".
Невесёлые размышления о невозможности ничего утаить от такого человека, подвели сержанта к одной интересной идее:
"Если нельзя спрятать, значит нужно оставить на виду. Я расскажу ему …почти всё, но так, чтобы в правде можно было засомневаться, а в ложь поверить безоговорочно".
Ладвиг уже собирался открыть дверь и войти, когда брат Йохан вдруг тихо произнёс:
— Да, слышу, связь устойчивая. Докладывай.
Сержант замер, медленно опустил протянутую руку. В комнате каким-то чудом оказался ещё один человек, и с ним сейчас монах вёл беседу. Слов таинственного собеседника Ладвиг совсем не слышал, как ни пытался напрягать слух.
— Материал удалось получить?.. Да, понимаю… Но подтверждение есть?.. Так я и думал… К какому виду отнёс его анализатор?.. Не типично… Местные на контакт идут неохотно… Нет… Думаю, что сержант не безнадёжен… Понял… До связи.
"Ты понял. А вот я — нет. "Не безнадёжен", это похвала, или наоборот? И с кем он там разговаривал? Духов что ли вызывал?".
Ему приходилось слышать о людях, которые утверждали, будто способны общаться с духами давно умерших людей. И якобы духи могли отвечать на вопросы, рассказывать всё, о чём их не спросишь, и даже указывать, где зарыты клады.
Занятый своими мыслями сержант упустил момент, когда монах направился к выходу из комнаты, и опомнился, только увидев руку чернорясника сквозь приоткрытую дверь. Ладвиг метнулся к стене одновременно с открывающейся дверью, которая остановилась буквально в дюйме от его лица.
"Сейчас он её закроет и увидит меня!".
— Оставьте открытой, святой отец!, — раздался чей-то голос в другом конце коридора, когда дверь уже начала обратное движение. — Мастер Фридрих велел чаще проветривать помещение, где содержится больная. Я скоро подойду к ней.
Ряса брата Йохан прошелестела мимо, почти коснувшись притаившегося в углу сержанта. Он выдохнул, только убедившись, что монах исчез в дальнем конце коридора. Столько узнав об удивительных способностях представителя архиепископа, Ладвиг начал по-настоящему его опасаться. Идея подсунуть черноряснику полуправду уже не казалась столь привлекательной. У сержанта возникло твёрдое убеждение в том, что стоит ему только начать говорить, как монах сам выудит из него все необходимые сведения.
Первым, кого увидел покинувший лавку аптекаря Ладвиг, был Виланд, расположившийся возле угла дома так, чтобы иметь возможность наблюдать за обоими выходами. Заметив сержанта, он сразу же спросил:
