— Я бы не торопился считать этот вопрос главным. На мой взгляд, более важным представляется другое. Откуда у ратмана Олдрика уверенность в том, что в убийствах могут быть замешаны представители дворянства? Он избегает говорить об этом напрямую, иначе бы уже поделился с вами. Это очень опасное знание, которое может запросто обернуться против того, кто им владеет. Если мы сможем разгадать эту загадку, то и логово демонов отыщется.
— Мне показалось, что о Виланде у вас сложилось не самое лучшее мнение.
— Я не имею привычки судить о людях по первому впечатлению. А Виланд сам не стремится быть понятым правильно. Его попытки маскировать истинное отношение показной неприязнью вызывают, по меньшей мере, удивление. Тем не менее, я ему подыграл и предложенные правила игры принял. Таким образом, моё желание не брать его с собой в поездку выглядит вполне логично. Оставшись один, Виланд сам оповестит Магистрат о дальнейших планах представителя архиепископа Берхарда, и вам, брат Ладвиг, не придётся отвечать на вопросы Олдрика. Ратман опытный политик и один из тех, кто очень тонко чувствует собеседника. Я не хочу, чтобы у него появился повод для сомнений в правильности выбора человека на должность дознавателя.
— Я иногда думаю…
— …правильно ли вы поступили? Совестливый человек должен постоянно задаваться таким вопросом, брат Ладвиг. Вы не кукла в руках кукловода, обладаете собственной волей и возможностью отличать истинное от ложного. Присяга на верность не превращает вас в куклу, тем более что от основного принципа — защиты граждан Энгельбрука — вы не отступили ни на волосок.
За разговором Ладвиг не заметил, как стемнело. На улице уже успели зажечь фонари, и в разноцветных оконных стеклышках замерцал их тусклый неровный свет. Монах в очередной раз прошёлся по комнате:
— Теперь я хотел бы остаться один.
Сержант кивнул, но в дверях задержался:
— Так ли нам необходима эта поездка, брат Йохан?
— Не думаю, что мы добьёмся большего, просто оставшись в городе. К тому же меня заинтересовал дикарь на рисунке девочки. Если егермайстер Манфред действительно знается с детьми леса, то увидев доску с изображением, он может рассказать больше, чем рядовой Виланд. Отдыхайте, брат. Спокойной ночи.
Грета постелила сержанту рядом с собой на большой постели, служившей ей когда-то супружеским ложем. По каким-то соображениям, женщина избегала спать на ней после смерти мужа, предпочитая ночевать в маленькой комнатке для прислуги. Ладвиг не стал выяснять причины такого поступка Греты, решив сразу последовать совету монаха и хорошенько выспаться. Но после разговора с братом Йоханом заснуть было не так уж просто. Сержант только сейчас осознал, что обратной дороги для него больше нет и, сделав выбор, он бесповоротно изменил свою судьбу.
"Возможно, предложение перебраться в Остгренц не лишено смысла. Особенно после того, как в Магистрате откроют всю правду. Они не обрадуются, что я предпочёл помогать тем, кому обязан был всячески мешать".
В том, что ратман Олдрик рано или поздно обо всём узнает, Ладвиг не сомневался. Будучи твёрдо уверенным в правоте, сержант не боялся какого- либо возмездия. В конце концов, он мог постоять за себя и в разговоре, и с оружием в руках.
"Вряд ли Олдрик признает, что отдавал мне приказ водить за нос представителя архиепископа. Он не сумасшедший. Максимум, что они могут со мной сделать — это выкинуть из городской стражи. Вот тогда и пригодится предложение брата Йохана".
Ладвиг только сейчас сообразил, что лежавшая на своей половине кровати Грета что-то говорит, изредка упоминая его имя с вопросительной интонацией. Оказалось, что погружённый в свои мысли сержант всё это время машинально кивал, соглашаясь с тем, что сообщала ему женщина.
— …такое на ней было платье. Она рассказала мне о старой народной примете. Если незамужняя женщина и холостой мужчина ночуют под одной крышей со священником, то в будущем они обязательно поженятся! Ты тоже в это веришь?, — оживилась Грета, увидев, как Ладвиг снова кивнул. — Тогда нам лучше будет уехать отсюда. Выйдя замуж, я всё равно лишусь пенсии, которую мне платит цех как вдове мастера. И содержать этот дом будет очень непросто.
Уяснив, в какую сторону катится разговор, сержант понял, что дальше эту тему развивать пока рано.
— Спокойной ночи, дорогая, — еле слышно прошептал он на ухо готовой ещё что-то сказать Грете.
Она любила, когда её так называл Ладвиг, и одними губами произнесла несколько нежных слов. Услышав в ответ такой же ласковый шёпот, женщина со счастливой улыбкой на лице закрыла глаза и уснула.
Беспокойные думы постепенно оставили сержанта. Смежив веки, он задремал, и в его памяти не успела отложиться последняя мысль сознания, балансирующего на тонкой грани между бодрствованием и сном:
"Брату Йохану нет никакого дела до гибнущих по вине демона людей. Только прогресс…".
Виланд выполнил поручение монаха, и утром возле дверей дома Греты стоял осёдланный мул с двумя набитыми припасами чересседельными сумками. Видимо, в Городском Совете решили, что следственная группа должна непременно состоять из трёх человек, поэтому прислали в подмогу ещё одного. Им оказался уже знакомый Ладвигу чиновник, вручавший ему приказ Магистрата. Он был верхом, в дорожном костюме и при мече. Увидев
