— Смотри, Габи, какой шикарный кавалер обратил на тебя своё внимание. Будь хорошей девочкой и тогда вы подружитесь.
С точки зрения сержанта, кобыла чиновника не представляла собой ничего особенного. Её родители явно не были лучшими представителями породы, потому их дочь не смогла унаследовать никаких исключительных качеств. Но Фитц нашёл в ней что-то, и Ладвиг не стал осуждать выбор своего коня. Поравнявшись с Габи, жеребец успокоился, перестав противиться командам всадника. Кобыла шла рядом с ним и благосклонно принимала мелкие знаки внимания, которые оказывал ей Фитц. Пару раз она взглянула и на Ладвига, словно спрашивая его одобрения на продолжение романа с жеребцом.
— Вы хороший человек, господин сержант. — улыбнулся Эгон, но без прежнего подобострастия. — Моя девочка очень тонко чувствует людей. Вы ей понравились.
— Спасибо!, — не удержался от усмешки Ладвиг. — Я рад, что пользуюсь успехом у вашей лошади.
— Напрасно иронизируете. Неужели ваш жеребец одинаково относится к окружающим вас людям?
— Нет, конечно. К одним хорошо, а других просто терпит.
Ладвиг не стал упоминать, что к числу последних относилась Грета. Чем-то она не угодила Фитцу, хотя всегда баловала его любимым лакомством — морковкой. Возможно, всё дело было в резком запахе микстуры, которую прописал женщине лекарь. В те дни, когда она принимала это снадобье, жеребец старался держаться от неё подальше.
— Тогда вы должны меня понимать, господин сержант.
— Почему прислали именно вас, Эгон?, — спросил Ладвиг, решив, что рано или поздно этот вопрос задавать придётся.
Чиновник посмотрел в спину успевшего уехать вперёд монаха и тихо произнёс:
— На то была пара причин. Ратман Рикерт принял во внимание то, что мы с вами не состоим в приятельских отношениях. Со стороны это сразу будет заметно. У чернорясника не возникнет повода подозревать нас в сговоре. Вторая причина гораздо проще. Если доверенное лицо архиепископа Берхарда вдруг поведёт себя неподобающим образом, для обвинения будут нужны показания двух свидетелей.
— Не маловато ли? Насколько я знаю судебное уложение, свидетельствовать должны семь человек.
— Мы же с вами не крестьяне, господин сержант. И речь идёт не о краже овцы у соседа. Двух свидетелей будет достаточно, чтобы архиепископ был вынужден назначить разбирательство. Тогда ему придётся отозвать своего представителя. Это всё на крайний случай, если дела пойдут из рук вон плохо.
"Понятно. Дело замять. Проверяющего отправить восвояси. Пока приедет следующий, всё будет запутано настолько, что и свои не разберутся. А люди, пускай, гибнут".
— Что вы имели в виду, под выражением "неподобающим образом"? Есть какой-то намеченный план действий?
— К сожалению, нет. Времени для этого не было, — вздохнул чиновник. — Но, когда потребуется, я неплохо импровизирую. Ратман Рикерт это знает и ценит. Я всё устрою сам. Вам необязательно ничего делать, господин сержант. Просто подыграйте мне в нужный момент. Трудно сказать, когда он настанет, и настанет ли вообще. Ждите. Если я скажу фразу: "Магистрату это едва ли понравится", значит, настало время действовать.
Монах остановил своего мула и дождался, когда Ладвиг и Эгон приблизятся.
— Нельзя ли нам поторопиться?, — озабоченно произнёс брат Йохан. — С такой скоростью мы и к вечеру не доедем до места. Про своих лошадей вы ещё успеете наговориться.
— Вы совершенно правы, святой отец, — согласился чиновник. — Осмелюсь предложить вам снова поехать вперёд. Этого мула нужно периодически угощать ударом пяток по бокам, тогда он бежит гораздо шустрее. Ну а мы легко сможем поддерживать заданный вами темп.
— По бокам… — с опаской в голосе произнёс монах. — А он меня не сбросит?
— Ну, что вы! Вот поводья сильно не натягивайте — он такого обращения не любит и нервничает. А к пяткам привык. На нём долгое время ездил один из служащих Магистрата. Одна рука у него была перебита и почти не двигалась. Вот он управлял только ногами, а поводьями не пользовался. С тех пор и повелось. Если ударить правой пяткой — мул повернёт направо, если левой — налево. Чтобы его остановить, легонько натяните поводья. Только легонько.
— Что ж вы раньше мне не сказали?
— Ну, за поводья вы его и так не дёргали. Даже остановили сами, без моей подсказки. Животные хорошо понимают людей, которые не стремятся их понапрасну понукать.
— У меня для вас кое-что есть, сержант. — с этими словами брат Йохан протянул Ладвигу цепочку с медальоном. — Мундира городской стражи на вас нет, а для дознавателя смотритесь слишком молодо. Эта вещица добавит солидности.
Тяжёлый медальон имел размер со среднее яблоко, похоже, состоял из серебра. На нём во всех подробностях был изображён герб Энгельбрука. Два ангельских крыла, простирающихся над рекой, словно мост.
— На многих сельских жителей такой вот символ подействует гораздо лучше, чем документ с печатью. Как только выедем за пределы города — наденьте.
