отстал и ехал в нескольких шагах позади.
Сержант не стал далеко прятать конверт, и брат Йохан сразу же обратил на него внимание.
— Откуда у вас это письмо?, — спросил он, когда за всадниками закрылись тяжёлые двери Озёрного замка.
— Егермайстер Манфред попросил доставить в город. Сказал, что это очередная депеша для графа Фридхелма.
— Почему он попросил сделать это вас?
— Письмо давно уже нужно было доставить, а мы как раз едем в город. Всё очень просто.
Ладвиг не стал упоминать обещанное ему вознаграждение, подумав, что монаху не обязательно об этом знать. Некоторое время брат Йохан ехал молча, потом оглянулся на отставшего Эгона, который дремал, сидя в седле и решительно произнёс:
— Покажите мне конверт.
— Хорошо, — не стал противиться сержант и протянул письмо.
Монах посмотрел конверт на свет, ощупал и даже, кажется, обнюхал его со всех сторон.
— Известно, кому оно адресовано? Ах, да… Вы же говорили… Бумага грубая, дешёвая… Имени адресата нет… Печать сургучная… Оттиск перстня чёткий…
Сержант с интересом наблюдал за исследованием письма, но когда брат Йохан попытался поддеть ногтем клапан конверта, сказал:
— Пожалуйста, осторожнее. Я не хочу прослыть безответственным курьером.
— Отдаёте ли вы себе отчёт, брат Ладвиг, — понизив голос, произнёс монах, — что в наши руки мог попасть документ, изобличающий тёмные дела господина егермайстера?
— Уж не хотите ли вы ознакомиться с содержимым письма?, — начал проявлять беспокойство сержант. — Я бы не хотел, чтобы моя репутация пострадала.
— Я ценю вашу щепетильность в таких вопросах, но в интересах расследования можно пойти и на более значительные жертвы. А для адресата следует подготовить вполне убедительное объяснение. Письмо могло пострадать в результате стычки с разбойниками, например. Тут даже выдумывать ничего не придётся.
— Мне совсем не нравится, в каком направлении движется наш разговор, брат Йохан. Не хочется приносить в жертву своё доброе имя. Почти два длинных сезона я носил письма, записки, записочки в разные концы города. Ни одно послание не пропало, и не было прочитано человеком, для глаз которого не предназначалась. Можете считать, что я этим горжусь, хотя то время вспоминаю без особой радости.
— Есть одна хорошая поговорка. — вздохнув, сказал монах. — Цель оправдывает средства. Наша цель — предотвратить чудовищные преступления, а вы рассуждаете о такой мелочи, как вскрытое письмо. Я не заставляю вас самого делать это, но хотя бы не мешайте.
— Исключено. — суровым тоном проговорил Ладвиг. — Будьте добры, отдайте конверт.
— Разумеется, — ещё раз вздохнул монах. — Не люблю без нужды этого делать, но, видимо, придётся.
Не выпуская из рук письмо, он порылся в своих вещах и достал из мешка плоский прямоугольный предмет. Сержанту приходилось видеть подобные вещи. Это был походный диптих, который носили с собой многие священники. Две сложенные книжкой дощечки, на внутренней поверхности которых обычно изображались Несотворённый Отец и Великая Мать. Снаружи диптих был обтянут плотной кожей для большей сохранности и снабжён застёжкой. Монах раскрыл диптих, и сержант с удивлением обнаружил, что никаких рисунков внутри нет. Поверхность дощечек была абсолютно чёрной, гладкой и блестела, будто стекло. Брат Йохан быстро пробежался пальцами по чёрному прямоугольнику, положил в диптих конверт и закрыл створки. Ладвиг мог бы поклясться, что услышал странный протяжный писк. Монах положил ладонь на диптих и стал читать молитву Двуединому. Закончил он тем, что приложил ладони к лицу, потом достал конверт из диптиха, сдул с гладкой поверхности крошки сургуча и протянул письмо сержанту.
— Держите. Милосердные Боги вняли молитве и просветили мой разум, вложив в него содержание сего послания. Этим открытием я поделюсь и с вами. Итак, текст записки состоит всего из нескольких предложений и не представляет собой ничего особенного. Но одна интересная деталь присутствует. Там сказано, что письмо доставите вы, брат Ладвиг. Причём, имя внесено как будто в заранее заготовленный текст, написанный другим почерком.
— Вы сейчас общались с Богами?, — только и сумел пробормотать потрясённый сержант. — Здесь, посреди леса… Вы сотворили великое чудо…
— Что вас так удивляет, брат?, — мягко улыбнулся монах. — Боги всесильны и всезнающи. Это они творят чудеса, а я всего лишь человек. У меня к вам будет просьба. Не рассказывайте никому о том, что сейчас увидели. Всё, что я сделал, не предназначалось для посторонних глаз и ушей. Считайте себя посвящённым в Великую Тайну.
— Понял, — кивнул Ладвиг. — Я сохраню в секрете всё, что видел.
— Вот и замечательно. Служение Богам требует самоотречения и готовности жертвовать самым дорогим, что есть у человека. Только на таких смертных Боги обращают своё внимание.
— Понял, — повторил сержант. — Вы преподали мне хороший урок, брат Йохан.
— Я не ставил перед собой такой задачи, брат. Но мне приятна ваша искренность. Надеюсь, мы станем лучше понимать друг друга.
— Если содержание письма такое никчёмное, может быть мне не терять время на его доставку?, — спросил Ладвиг. — Вам, наверное, понадобится
