время могло бы пролететь незаметно, если бы не новая любовь, которая зажглась в моём многострадальном сердце.
— Новая? Значит не та, что была декаду назад?, — решил уточнить Берхард. — Блондинка, кажется… Как её звали?
— Ах, ваше высокопреосвященство, — всплеснул руками молодой человек, — сейчас всё настолько серьёзно! Мы жить не можем друг без друга и две декады — это настоящая пытка для двух влюблённых сердец, которые не могу воссоединиться из-за каких-то глупых предрассудков!
— Понятно. Её родители — люди строгих правил и требуют соблюдения всех условностей. Так?
— Вы как всегда проницательны…
— Позволь полюбопытствовать, почему же на тебе шутовской наряд, а не траурный плащ?
— Возникла сложная ситуация. Родители моей дорогой Элеонор настаивают, что я должен носить траур по баронессе фон Кифернвальд положенное время. Мне подумалось, что единственным человеком, который может избавить от этого тяжкого бремени, является её отец, барон Трогот. На днях я заходил к нему для разговора. Оделся подчёркнуто строго, был чрезвычайно внимателен к мелочам. Мой портной пошил для этого новый траурный костюм. Там такая вышивка серебром на обшлагах. Это просто произведение искусства…
— Ближе к делу.
— Простите, ваше высокопреосвященство. Когда барон увидел меня в траурном платье, он пришёл в ярость и стал ругаться ужасными словами, которые ранили как острые стрелы. Я был потрясён, из головы мигом улетучились фразы, которые заготовил по такому поводу. — Отто разволновался и достал флакон с нюхательной солью. — Трудно винить господина барона в том, что он упорно не желает признавать смерть своей единственной дочери. Эта ужасная потеря помутила его разум.
— Не без того, — согласился архиепископ. — А от меня что требуется?
— Если сам барон Трогот не признаёт траура, надо ли мне его соблюдать?, — с надеждой во взгляде спросил Отто. — Одно только ваше слово — и я буду счастливейшим из смертных…
— Не ему решать. — ответил Берхард. — И даже не мне. Наследница титула официально признана мёртвой по истечении срока, в течение которого считалась пропавшей без вести. Это и было занесено в документ, составленный нашими лучшими юристами. То, что Трогот бумагу не подписал, ровным счётом ничего не меняет.
— А траур?
— И траур не отменяет.
— Это ужасно… — горестно вздохнул молодой человек. — Я так надеялся.
— Две декады, Отто. — напомнил архиепископ. — Всего две декады.
— Каждый миг ожидания мучителен, как если бы он длился вечность!
"Что ты знаешь о вечности, мальчишка?" — мысленно усмехнулся Берхард. С "племянником" он уже хотел попрощаться, но всё же решился задать беспокоивший его вопрос:
— Трогот не спрашивал обо мне?
— Элеонор, — тихо скулил Отто, — моя Элеонор…
Он безвольно прислонился к стене и выглядел нелепым и жалким в своём пёстром наряде.
"Переигрывает, конечно, — отметил архиепископ, — но совсем немного. Человек, знающий его хуже, чем я, решил бы, что видит перед собой проявление совершенно неземной любви".
— Я повторяю свой вопрос, — повысил голос Берхард, — Трогот не спрашивал обо мне?
— Простите, — встрепенулся молодой человек, — он спрашивал. Вернее, просил передать, что хотел бы вас увидеть.
— Зачем? Чтобы снова бросаться в меня необоснованными претензиями?
— Я не знаю, ваше высокопреосвященство.
— Перед тем, как уйти, я хочу дать тебе совет, Отто. Если хочешь произвести хорошее впечатление на родителей Элеонор — смени свои шутовские одежды на траурный костюм. Сойдёт любой, даже тот, с расшитыми обшлагами.
— Каждый миг ожидания и так отравляет мою жизнь, словно яд!, — горестно воскликнул Отто.
— Подозреваю, всё дело в том, что девица не упала в твою кровать на следующий день после знакомства. Насколько мне известно, в подобных ситуациях тебе бывать ещё не приходилось. Неудовлетворённые желания ударили в голову, и в ней совсем не осталось разумных мыслей. Подобная любовь никогда не выдерживает испытания временем и проходит быстрее, чем ты можешь себе вообразить.
"Совпадение, или нет?, — думал архиепископ, возвращаясь в рабочий кабинет. — Совсем недавно мне доложили о том, что юная баронесса была замечена в Кифернвальде, а сегодня узнаю, что её отец отрицает смерть дочери яростнее, чем обычно. Сомневаюсь, что у Трогота есть способы общения с внешним миром. Пожалуй, стоит с ним поговорить. Прямо сейчас".
С некоторых пор барон фон Кифернвальд постоянно проживал в монастырском замке Остгренца на правах… Здесь мнения Трогота и архиепископа
