держать в руках меч, нежели склянку с микстурой.
Отец Готтард быстро это понял, но запасной план действий придумывать было поздно. Через двор к зданию приюта уже спешил отряд копейщиков, возглавляли который два конных рыцаря. О том, что враги вошли в здание, возвестил звон железа и грохот древков копий, донёсшийся с нижнего этажа.
— Не можем же мы просто ждать, когда нас всех перебьют, — не выдержал один из раненых. — Святой отец, у вас же должны быть здесь хирургические инструменты? Выдайте нам по большому острому скальпелю, и эти собаки на своей шкуре испытают, на что способны настоящие мужчины. Мы просто так не сдадимся!
— Я нисколько не сомневаюсь в вашей доблести, — сказал священник. — К сожалению, у нас есть только ножницы для бинтов и несколько кухонных ножей. Правда, и до них уже не добраться. Судя по доносящимся снизу звукам, ваши враги пока обыскивают первый этаж. В соседней комнате есть потайная лестница, ведущая сразу в подвальное помещение. Постарайтесь без лишнего шума спуститься туда и переждать в заброшенном винном погребе.
— Предлагаете нам бросить своих товарищей и спасаться самим? Это недостойно дворянина…
— Помнится, вы недавно говорили мне, что готовы отдать жизнь за дело, которому служите, — отец Готтард обвёл взглядом всех собравшихся вокруг него раненых. — Человек, живущий ради идеи, себе уже не принадлежит. Если сейчас геройски умереть, то ваша победа не приблизится ни на дюйм. Тот, кто может спастись — просто обязан это сделать ради того, чтобы продолжить борьбу. Времени на раздумья нет, решайте.
Спрашивавший про скальпели раненый досадливо поморщился, на его небритом лице заиграли желваки.
— Показывайте лестницу в подвал, святой отец, — произнёс он с тяжёлым вздохом после незначительной паузы. Услышав чей-то недовольный ропот, раненый скрипнул зубами и добавил: — Едва ли нам будет предоставлен шанс, умереть с честью. Я не хочу ждать, когда меня прирежут, как барана. Уходим!
— Накиньте на головы капюшоны, — посоветовал им на прощанье священник. — В подвале темно, будьте осторожны.
— Погреб нетрудно будет обыскать, — негромко сказал я, удивляясь, как эта мысль до сих пор никому не пришла в голову.
— Подвал не простой, — улыбнулся отец Готтард. — Винный погреб, в котором я решил спрятать наших пациентов, не соединяется с другими подвальными помещениями. И знают про него не так уж много людей. Видимо, прежние владельцы здания таким способом решали задачу сохранности своих винных запасов. Если милосердные Боги услышат мои молитвы, то всё пройдёт как нужно. А пока, на правах хозяев пойдем и узнаем, чего хотят ворвавшиеся сюда незваные гости.
"Гости" даром времени не теряли. Мы едва успели спуститься с мансардного этажа на второй, как двери больничного помещения распахнулись, впустив вооружённых людей.
Не дав им вымолвить ни слова, отец Готтард произнёс:
— Прошу прощения, но наша лечебница переполнена и больше не может принимать больных. Извините.
Он произнёс это предельно вежливым тоном, без всякого намёка на обеспокоенность, как будто к нам каждый день вламываются военные с оружием в руках. Возглавлявшие отряд рыцари переглянулись, было заметно, что слова священника сбили их с толку. Не услышавшие никаких команд пехотинцы опёрлись на древки своих копий и стали переминаться с ноги на ногу. Витавшая в воздухе напряжённость начала постепенно рассеиваться, и не начавшийся конфликт тихо умирал в зародыше. Я мысленно восхитился самообладанием священника, сумевшего одно фразой лишить противника инициативы, но в это время один из рыцарей сделал шаг вперёд, снял шлем и сказал:
— Мы не нуждаемся в лечении. Насколько мне известно, в этом здании скрываются бунтовщики, посмевшие устроить заговор против его светлости, герцога Герберта, объединившего под своей властью западные земли от границы с Диким лесом до спорных территорий. Я уполномочен требовать выдачи изменников.
Он замолчал, ожидая ответа, а стоявший за моей спиной послушник прошептал, обращаясь к кому-то из своих знакомых:
— Гляди, на его нагруднике герб сбит до неузнаваемости. К чему бы это?
— Может, доспехи чужие?, — предположил другой послушник.
— Не похоже. Подогнаны идеально, даже начищены. А по гербу, будто бы молотком прошлись.
Подробности его снаряжения я оставил без внимания, мне был любопытен сам рыцарь. Прожив большую часть жизни в тесном мирке пещер, где все друг друга хорошо знали, я теперь с интересом изучал внешность каждого встреченного мною нового человека. Рыцарь обладал правильными, но не особо запоминающимися чертами лица, и единственное, на что я обратил внимание, был высокий лоб, на котором остались отметины от ремней подшлемника. Перешёптывающиеся послушники охарактеризовали его двумя словами: "благородный господин". Не знаю, что уж они такого выдающегося обнаружили в его облике, ведь, находившиеся в приюте раненые тоже принадлежали к дворянскому сословию.
Если бы на тот момент я обладал хотя бы четвертью своего нынешнего жизненного опыта, то для описания этого человека не стал бы использовать слово "благородный", подразумевающее помимо происхождения ещё и наличие соответствующих черт характера.
Священник ответил тем же спокойным тоном, что и раньше:
