* * *
"Вот всё и закончилось, — вздохнул егермайстер, наблюдая, как граф Фридхелм и его свита покидают замок, — не думал, что проекту уготована такая судьба… Наверное, поэтому мне так плохо… Видимо, подобные ощущения должны испытывать люди, которые в один миг лишились дома и семьи… Трудно сравнивать ещё и потому, что ни того, ни другого у меня никогда не было. В этом отношении мы очень схожи с Роющим Псом".
Рядом с Манфредом остановился начальник охраны, обеспокоенно посмотрел на уже бывшего руководителя проекта "Напарник".
— Плохо выглядите, господин егермайстер, — сказал Осмунд. — Я понимаю, что проект для вас много значил, но жизнь на этом не заканчивается. Или вы получили от его сиятельства приказы, идущие вразрез с вашими убеждениями?
— Зря я послушал Эйкена и организовал встречу с его сиятельством. — Мысленно возвращаясь к разговору со шпионом, проговорил Манфред.
— Что же такого он мог сообщить графу?
— Подробности мне не известны. Агент передал какие-то предложения о сотрудничестве из Остгренца. Взамен они попросили прекратить наши исследования. Если бы я только знал… А так получается, что сам помог уничтожить всё, что мне было дорого…
— Похоже, вы слишком близко подошли к реализации идеи о новом виде войск. — Задумчиво произнёс Осмунд. — В Остгренце не на шутку разволновались и решили срубить яблоньку, пока она не начала приносить плоды.
— У меня возникли те же подозрения. Несмотря на то, что Эйкен невысоко отзывался о проекте и сказал, что его остгренцское руководство придерживается тех же взглядов.
— Это не тот человек, словам которого можно верить. Подозреваю, что в Остгренце прекрасно поняли всю опасность, которая грозит им в случае появления боевых демонов в армии Энгельбрука. Вероятно, шпион не лгал нам, что других вражеских агентов в Озёрном замке нет. Не имея возможности внедрить на территорию секретного объекта достаточное для проведения диверсий количество агентов, начальство Эйкена решило избавиться от проблемы другим способом. Они сделали так, чтобы основной заказчик потерял интерес к проекту "Напарник". Для этого использовали жирную наживку, а его сиятельство заглотил её с ходу, даже не заметив острого крючка. Судите сами, граф Фридхелм принял бы предложения с Востока только в том случае, если бы ему пообещали нечто грандиозное. Вероятно, так и случилось. Взамен остгренцы попросили, по государственным меркам, сущую мелочь. В подобных делах у его сиятельства громадный опыт и отменное чутьё. Он сразу углядел, где можно получить чистую выгоду, понеся при этом незначительные издержки.
— Его сиятельство сделал для проекта больше, чем какой-либо другой куратор. — Покачал головой Манфред. — Его трудно упрекнуть в недальновидности, но я вынужден признать, что сейчас он поступил слишком неосмотрительно.
— Где вы видели собаку, которая откажется от лежащего перед ней куска вырезки, предпочтя ей бегающему по ту сторону забора зайцу? Остгренц вовремя швырнул графу кусок мяса, пока его сиятельство ещё не осознал, какую силу мог бы заполучить, если бы сохранил в неприкосновенности проект "Напарник".
— Раньше я не замечал за вами таких резких суждений, — Манфред пристально посмотрел в лицо начальнику охраны. — Вы сами на себя не похожи. Что-то произошло?
— Я получил приказ привести в исполнение смертные приговоры, ранее вынесенные нашим постояльцам судебной Коллегией Шеффенов. — После некоторого колебания, ответил Осмунд. — Согласно указаниям графа Фридхелма, сегодня постояльцы должны обедать не в общем зале, а в своих камерах. В пищу каждого из них будет подсыпан сонный порошок, исключая человека, содержащегося в камере № 38. После чего постояльцы должны быть умерщвлены любым пригодным для этого способом. Мои люди уже начали реализовать этот план, и скоро всё будет кончено. Вижу, что вы не понимаете, в чём заключается проблема. Постараюсь объяснить. За свою долгую армейскую службу я не раз обеспечивал исполнение смертных приговоров, вынесенных гражданскими и военно-полевыми судами. Даже пару раз сам приговаривал людей к смертной казни. Воспоминания не самые приятные, но жизнь, есть — жизнь, и это одна из её сторон.
Каждый из приговорённых к смерти людей должен выслушать приговор, будучи в состоянии понять, что его ожидает. Человек имеет право исповедаться у служителя Богов и помолиться перед смертью, имеет право на последнее слово. Это незыблемые правила, господин егермайстер, которые придуманы для того, чтобы люди чувствовали разницу между высшим актом правосудия и убийством. А то, что приказано сделать мне, ничем не отличается от происходящего на скотобойне. Другими словами подобное деяние я охарактеризовать не могу. Между палачом и убийцей есть разница, и это несмотря на то, что результат всегда одинаков!, — Начальник охраны достал платок, промокнул лоб. — Извините, что втянул вас в свои проблемы. Мне было нужно, чтобы кто-нибудь знал, как я отношусь к распоряжению графа.
Манфред ободряюще кивнул и, возвращаясь к началу разговора, произнёс:
— Мне бы сразу сообразить, к чему могла привести встреча шпиона с его сиятельством…
— Ничего бы это не изменило. — Не согласился Осмунд и, сам того не ведая, почти слово в слово повторил то, что не так давно сказал егермайстеру
