здесь занимаемся. Я не могу этого допустить. Дадим всаднику возможность проявить свои намерения, тогда и поймём, с кем имеем дело.
— Эй, новенький!, — кто-то резко дёрнул засов на двери камеры Ладвига. — Обеденное время! Выметайся из камеры! Пошевеливайся!
Сержант вышел из помещения и нос к носу столкнулся с упитанным субъектом, поигрывавшим металлическим кольцом с надетыми на него тремя ключами разного размера. Не нужно быть ясновидящим, чтобы догадаться, какую должность он здесь занимал. Ладвиг повидал не так уж много мест лишения свободы, но хорошо усвоил, какие типы обычно нанимаются в тюремщики.
— Сейчас пойдёшь налево по коридору в сторону обеденного зала, — заученной скороговоркой произнёс надзиратель. — Там встретят, накормят и напоят. Лекарь тебя уже осматривал?
— Я только что из лазарета.
— Тем лучше. Не забудь руки вымыть, прежде чем за стол сядешь.
— С чего такая забота?
— А с того, что медицинский осмотр один раз в декаду. Если вдруг у тебя живот прихватит, придётся терпеть. По таким пустякам я доктора беспокоить не стану.
В коридоре никого не было, хотя остальные двери оказались распахнуты настежь. Внутри камер взгляду сержанта открылась точно такая же обстановка. Скромно и без излишеств.
— Поторапливайся!, — крикнул вдогонку Ладвигу надзиратель. — Нечего в открытые двери заглядывать! У нас здесь этого не любят!
Коридор заканчивался металлической решётчатой дверью из толстых прутьев. Около неё стояли два человека в мундирах егерской службы.
— Обеденный зал здесь?, — спросил сержант, разглядывая висевший в ярде над полом большой жестяной кувшин.
— А-а, новый постоялец!, — откликнулся один из егерей. — Подставляй руки.
Он отошёл в сторону, и Ладвиг увидел в полу дыру, из которой тянуло сыростью. Егерь потянул за верёвку, заставив кувшин наклониться. Поймав ладонями струйку горячей воды, сержант ополоснул руки, и уже хотел просто стряхнуть с ладоней капли, когда второй егерь достал из корзины сухую чистую тряпицу и протянул ему.
— С каких это пор заключённых принято называть постояльцами?, — задал вопрос Ладвиг. — Или у вас здесь особенная тюрьма?
— Ты не умничай, — посоветовал ему заведовавший кувшином егерь, — как начальство решит, так и будете называться. Захочет назвать енотами, будете енотами. А пока что все вы тут считаетесь постояльцами.
— И не зря. — добавил раздававший полотенца егерь. — Житуха не хуже, чем в офицерском госпитале. Можешь мне поверить. Два длинных сезона я там службу нёс.
Вытирая ладони, сержант рылся в памяти, пытаясь понять, почему лицо второго егеря кажется ему знакомым. Передавая назад тряпицу, Ладвиг всё-таки его вспомнил и спросил:
— Вы меня не узнаёте?
Пожилой служака окинул его взглядом, озадаченно нахмурился, затем пожал плечами:
— Всех вас не упомнишь. Когда прибыл? Один, или группой конвоировали?
— Короткий сезон тому назад, или около того, вы меня встречали на въезде в замок.
— Я на том посту через три дня на четвёртый дежурю. — махнул рукой егерь. — Один день на другой похож, как яйца из-под несушки, все беленькие и одинаковые на вид. Так сразу и не вспомнить, что было в прошлом коротком сезоне. Ежели не расскажешь, чего примечательного в тот день могло случиться, то и не вспомню.
— Меня в тот день ножом в спину пырнули. Неужто не припоминаете? Стоило зазеваться, как двое буйных тут же полезли в драку.
— Так бы сразу и сказал!, — обрадовался егерь. — Такое не забывается! Тех буйных ребятишек не сразу угомонить удалось. Пришлось дополнительный наряд стражников вызвать. А нашим парням только дай повод кулаками помахать! Уделали супостатов, повязали, и в карцер на декаду упрятали.
— Как там мой конь, не знаете?, — дрогнувшим голосом спросил Ладвиг. — Хотел бы я его проведать.
— Какой ещё конь?
— Гнедой жеребец по кличке Фитц. Вы сами сказали, что в конюшню замка его определите. Что грех, мол, такого коня на мясо пускать.
— Что-то ты путаешь, парень, — покачал головой егерь, — не было с тобой никакого жеребца.
— Не может быть! Я же на нём сюда и приехал!, — возмутился Ладвиг. — Со мной двое сопровождающих было. Офицеры Тайной Стражи без знаков различия.
— Тебя к нам городская стража доставила. — не обращая внимания на горячность собеседника, сказал егерь. — Ты в тот день не в себе был. Меч какой-то особенный искал. Даже у меня про него спрашивал. Когда тебя ребятишки буйные порезали, я сразу за лекарем послал. Как только он в твои глаза заглянул, да на язык посмотрел, то присвистнул и говорит: "Лихорадка у сержанта. Несите в лазарет".
