— Наверное, — усмехнулся сержант. — Когда нёс службу в Энгельбруке, бывало, за полсотни шагов слышал, как часовые на посту тихонько посапывают.
— Тогда навостри уши, новичок. Если что услышишь — скажи мне. Я в долгу не останусь, найду, чем отблагодарить хорошего товарища.
— И какая тебе в этом польза, Исмо?, — спросил его сосед слева. — Даже если шлюхи действительно там, то, как ты решил до них добраться?
— Когда я твёрдо буду уверен в том, что они есть, — серьёзным тоном ответил Исмо, — то найду способ, не сомневайся.
— Закончить приём пищи!, — скомандовал повар. — Посуду на столах не оставлять! Пошевеливайся, Роалд! Надо было молча челюстями работать, а не трепаться попусту.
Вместе со всеми Ладвиг встал из-за стола и направился к выходу. Решётчатая дверь в коридоре была открыта, и возле неё уже собрались постояльцы из второй смены. Первые из них закончили мыть руки и норовили пройти в обеденный зал, но на их пути стояли надзиратели, ожидавшие, пока опустеет помещение.
— Арне?, — удивлённо воскликнул сержант, увидевший среди толпившихся людей знакомое лицо.
— О! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!, — засмеялся бывший обитатель подземных коммуникаций Энгельбрука. — И давно вы, господин сержант, гостите в Озёрном замке?
— Формально, первый день. — ответил Ладвиг, решив не рассказывать про историю с ранением.
— Проходи до своей камеры. — сказал стоявший позади надзиратель. — Не создавай помеху остальным.
— Не ругайся, мы с приятелем давно не виделись. — Арне покинул очередь в обеденный зал и отошёл вместе с Ладвигом в сторону. — Я как из подземелий выбрался, сразу же пустился в загул. Оторвался по полной! Приятно вспомнить. Выпивка, девки, выпивка с девками и без девок. В кости играл столько, что на ладони отпечаток от кружки в мозоль превратился. Не помню, сколько дней проторчал в квартале красных фонарей, не выходя на улицу. И тут, на мою беду, случилась облава. Кого там стражники искали — не знаю, но нашли меня, и с опознанием больших проблем у них не возникло. Один день продержали в Энгельбруке, а потом сюда доставили. Я уже больше декады в Озёрном замке. Недавно сюда привезли ещё четверых, из тех, с кем мы вместе шалили в городе. Остальные пока на свободе. Тебя-то за что взяли? Не оправдал надежд Магистрата?
— С заданием не справился. — неохотно признался сержант. — Сопровождал в Остгренц одного человека. Погиб он по собственной глупости, а меня признали виновным в том, что плохо его охранял.
— Всего-то?, — снова засмеялся Арне. — Я в своё время немало насолил городской страже. Когда поймали, думал, что сошлют на рудники до конца скончания дней. Оказался здесь и понял, что эта тюрьма не страшнее богадельни для старушек при женском монастыре. А тебе не обидно за какой-то пустяк свободой расплачиваться? Как сам считаешь?
— Человек тот важной птицей оказался. Мне сказали, что его смерть могла обострить отношения с Восточным герцогством.
— Тогда понятно. В подобных ситуациях обязательно найдут, на кого свалить всю вину. Это мне хорошо известно. Вахмистра Виланда тоже арестовали?
— Скорее всего, нет. Наши дороги разошлись. Во время последней встречи он даже пытался втолковать мне, что это задание до добра не доведёт. Я не послушал опытного человека…
— И в результате оказался в камере, — закончил фразу Арне. — Больше никого из знакомых здесь не встречал?
— Нет ещё.
— Ты удивишься, когда узнаешь, кто в Озёрном замке заведует складом с различным тряпьём.
— Каким тряпьём?, — не понял Ладвиг.
— Простыни всякие, наволочки на подушки, — стал перечислять Арне, — ещё чего-то. Помнишь хромоногого Тилло? Этот хорёк каким-то образом пролез в кладовщики и теперь живёт здесь на всём готовом, напоминая ушедшего на покой цехового мастера. Высокие у него, должно быть, покровители.
— Он не из постояльцев?
— Нет! Весь из себя такой важный, будто секретарь суда. Меня как увидел, сразу такое лицо скорчил, как будто мимо него золотарь с полным ведром дерьма прошёл. Хотел бы я понаблюдать за выражением крысиной мордочки Тилло в тот момент, когда он встретит тебя! Бьюсь об заклад, что хромоногий очень обрадуется!
Загалдели ринувшиеся в обеденный зал постояльцы. Арне на прощанье подмигнул Ладвигу и сказал:
— Не унывай, сержант! Ещё увидимся!
В камере Ладвиг обнаружил аккуратный свёрток с постельным бельём, подушку и одеяло. Все вещи были чистыми и, словно в хорошей гостинице, источали лёгкий цветочный аромат.
— Пахнут, будто постель девичья, — раздался рядом голос неслышно подошедшего надзирателя. Он стоял в дверях и, ухмыляясь, наблюдал за сержантом. — Дверь я пока открытой оставляю для проветривания, но чтобы никаких хождений по коридору. Нужду справлять можешь прямо в камере. В
