— Благодарю, — Грету позабавили манеры охотника. Желания отделаться ничего не значащими словами и покинуть его общество, не возникло. Чем-то этот человек напомнил ей соседа по кварталу Булочников — ушедшего на покой пекаря. — Я очень долго добиралась до этих мест и не намерена так быстро их покинуть.
— Вот как? Неужели вы прибыли сюда только затем, чтобы любоваться видом замка?
— Знаете, я не хотела бы показаться невежливой…
— Простите, добрая женщина, — перебил её незнакомец. Приложив руку к сердцу, он продолжил: — Разумеется, это не моё дело. Просто я несколько дней провёл на болотах и даже успел соскучиться по людям. И тут Боги послали такую милую собеседницу. Покорнейше прошу простить назойливость! Мне показалось, что вы никуда не спешите и не против перекинуться парой словечек со случайным прохожим.
Покаянную речь охотник сопроводил искренней, немного виноватой улыбкой. Грета кивнула в ответ, дав понять, что извинения приняты. Находясь рядом с этим человеком, она не чувствовала никакой угрозы. Украдкой взглянув на Фитца, женщина отметила, что жеребец спокоен и не проявляет признаков тревоги.
— Вот и замечательно, — улыбнулся незнакомец. — Друзья зовут меня Тив.
— Я — Грета. — Она решила не уточнять своё социальное положение, и откуда прибыла в эти места. Случайному человеку достаточно знать её имя, не более. — Вы любите охотиться?
— Да. Ещё я поэт. Когда бродишь один по совершенно диким местам, на ум приходят замечательные мысли. Они сами собой складываются в стихи. Хотите, прочту вам, что-нибудь из последнего?, — Не дожидаясь согласия, он отставил ногу в сторону, взмахнул рукой и стал декламировать:
Белые розы мечты,
Засохли в моем саду,
Не мне улыбаешься ты,
Ничего уж от жизни не жду…
Красные розы любви,
Не созрели в твоей душе,
Я шепчу тебе: "Позови…"
А ты отвернулась уже…
Страдания — мой удел,
Лежит на сердце печаль,
Увидев тебя, оробел,
Как жаль, о, Боги, как жаль…
Тив замолчал, его двигавшаяся в такт строчкам рука повисла в воздухе, пальцы шевелились, словно автор пытался ухватить ускользавшее вдохновение. Выглядел поэт, скорее комично, что никак не вязалось с содержанием стихов. Грета сочла их ужасными в своей банальности и сейчас размышляла, как бы тактичнее намекнуть об этом. В Энгельбруке часто проходили состязания сочинителей романтических баллад, песен и стихов. На подобном конкурсе стихи Тива, не то, что не имели бы успеха, их, скорее всего, освистали бы после первой же строфы. У произведений горе-поэтов не было никаких шансов понравиться взыскательной публике. Начинающие авторы иногда болезненно реагировали на критику, обвиняя слушателей в бессердечии и непонимании их душевных порывов.
— Как вам?, — С надеждой спросил поэтически настроенный охотник.
— Человек, от чьего имени ведётся рассказ, ничего не делает, чтобы приблизиться к своей мечте. — Сказала Грета, решившая не осуждать Тива за то, что в его стихах используются давно всем надоевшие "розы". — То ли он не понимает, что должен делать, то ли просто не желает достигнуть цели. Так ведут себя никчёмные люди.
— Может быть, он просто устал от реальности, и бежит от неё в мир грёз. Как вы считаете?
— От реальности всё равно никуда не деться. Зачем тешить себя напрасными иллюзиями? Тем, кто слишком любит мечтать, нужно больше трудиться, чтобы было чем себя занять.
— Вы практичная здравомыслящая женщина. Сразу видно, что привыкли добиваться того, что задумали. Спасибо за оценку моих поэтических устремлений.
— Практичная? Умеете насмешить, Тив. Представляю, что говорят сейчас обо мне бывшие соседки.
— Если вас не понимают другие, то это не означает, что правы именно они. — С поклоном сообщил поэт.
