пришлось принимать такого рода решение, я… Впрочем, никто решения не принимает, все происходит само! А не сделаешь — сдохнешь. Мой последний вопрос — тот же, что Артюр Краван[282] задал Андре Жиду: господин д’Ормессон, как у нас обстоит дело со временем?
Ж. д’О. Великолепный вопрос.
Ф. Б. Знаете, что ответил Жид?
Ж. д’О. Он посмотрел на часы и сказал, который час.
Ф. Б. Он сказал: «Сейчас 18 часов 11 минут, до свидания, месье».
Ж. д’О. Даже если это неправда, все равно красивая история.
Ф. Б. Все, мы закончили.
Ж. д’О. Время — странная вещь. Философы мало о нем пишут. Что такое свет, мы знаем: это частицы. А время? Частицы, волны?
Ф. Б. Все, что мы умеем, это его мерить — часами…
Ж. д’О. Его можно мерить, но не часами, а пространством.
Ф. Б. Мне жизнь представляется обратным отсчетом секунд. Нам изначально дано определенное количество секунд.
Ж. д’О. Если вдуматься, это очень странная категория.
Ф. Б. Нам на земле отмерен срок. И вдруг однажды: «Ваше время истекло, сударь…» Ужас!
Ж. д’О. Когда мне говорят: «Еще на год больше», я отвечаю: «Еще на год меньше».
Бернар-Анри Леви (BHL)[283]
После того как была опубликована его переписка с Мишелем Уэльбеком («Враги общества», изд. «Грассе»-«Фламмарион») Бернар-Анри Леви вдруг снова стал невероятно популярен: теперь вокруг него настоящий бум. Даже если книга не имела того успеха, на который рассчитывали писатели, о BHL теперь пишет «Перпл», крутой глянцевый журнал, издаваемый провокатором Оливье Замом. А Эрик Даан, автор знаменитых культурных колонок под заголовком «Белые ночи» в газете «Либерасьон», только что снял для канала «Франс-5» документальную ленту «Бернар-Анри Леви, безумие в истории». Этому скандально известному основателю «новой философии» не хватало только интервью с вашим покорным слугой — недостаток, который мы собираемся восполнить. Посему я явился к нему в дом, в его великолепную парижскую квартиру на бульваре Сен-Жермен.
Ф. Б. Все в порядке? В запарке перед отъездом?
Б.-А. Л. / BHL. Да не то чтобы… У меня на сборы уходит пять минут. Пошли ко мне в кабинет. Что пить будете?
Ф. Б. «Коку», только не «лайт». А куда вы едете?
Б.-А. Л. Плавать. На остров Маврикий.
Ф. Б. Но ведь там нет войны.
Б.-А. Л. К счастью. Хотя я тут недавно прочел, что Энрико Масиасу[284] запретили там выступать.
Ф. Б. Почему? Что он такого сделал?
Б.-А. Л. Ничего не сделал. Просто он еврей. Как и Артюр[285]. Вы знаете, что Артюру, шоумену, дважды запретили выступать, на этот раз во Франции? Это было сразу после войны в секторе Газа. Как рассказывает Дьёдонне[286], однажды, когда сборы от его выступлений должны были пойти на содержание Армии обороны Израиля, к театру пришли провокаторы, которые начали орать: «Израиль — убийца, Артюр — сообщник!» Полная чушь, короче. Но все равно от этого как-то неуютно. С Масиасом та же история.
Ф. Б. Он же из окружения Саркози, он его поддерживал.
Б.-А. Л. Ну и что с того? Что это меняет? Короче говоря: остров Маврикий. Еду отдыхать, плавать и работать.
Ф. Б. А в каком отеле остановитесь?
Б.-А. Л. Я уже двадцать лет в одном и том же отеле живу. «Роял Палм».
