– Почему? – Альросский казался непробиваемым. – Сначала решилась, а теперь отказываешься? Трусишка. Обещаю, буду нежным.
– Да как же – решилась?
Я выдавила вопрос, уже догадываясь об ответе. Вдруг всё встало на свои места. Девушки подносят напиток. Дракон выпивает вино той, с кем хочет провести ночь. Как всё просто! И я – бестолочь!
– Ева. Снежинка моя. – Ридерик ласково смотрел на меня. – Конечно, я и без кубка пришёл бы к тебе. Не сегодня, но завтра. Девочка моя… Не переживай так. Тебе понравится.
Чёрт! На этих словах коридор закончился, и мы оказались в спальне для свиданий. Той самой, которую показывала Саяна.
– Ридерик! – вскрикнула я, почувствовав спиной мягкую поверхность кровати.
Мужчина оказался надо мной. Я смотрела в его шальные от желания глаза и лихорадочно думала, как выкрутиться из щекотливой ситуации. Эта самая щекотливая, но очень твёрдая ситуация касалась моего бедра, недвусмысленно намекая на грядущее продолжение. Ридерик попытался поцеловать меня в губы, но я вовремя отвернулась, что, в общем-то, совершенно не смутило Альросского. Он с чувственным удовольствием целовал мою шею, спускаясь ниже к груди и обжигая кожу тёплым влажным дыханием.
– Чёрт возьми этот глинтвейн!
Я искренне возмутилась такой самоподставой. Оглянуться не успею, как потеряю невинность. Пусть вторую, но я ей, оказывается, тоже дорожила!
– Что? – в недоумении дракон остановился. Наши взгляды снова встретились. – Что ты сказала?
– Горячее вино в моём мире называют «глинтвейн», – пролепетала я, пытаясь затянуть перерыв. – Если бы я знала о смысле ритуала, то не подала бы кубок.
– Ева, – коварно прищурился мужчина, – ритуал с вином не имеет значения. Красивая мелочь к тому, что и так должно случиться. Какая разница – сегодня или завтра?
– Большая разница, Ридерик! Огромная!
Я заёрзала в попытке выкарабкаться из объятий, пользуясь заминкой, но, увидев, как затуманивается от возрастающего желания мужской взгляд, быстро замерла. Сопротивление лишь сильнее раззадоривало дракона.
– Ну и в чём же она, Ева? – прерывающимся от страсти голосом произнёс Ридерик. – Что изменит день?
– Многое! Мне… – мозг сейчас напоминал скоростной компьютер, – мне подготовиться надо. Я не могу вот так. Уж очень хочется, чтобы наша первая ночь стала незабываемой.
– Она и будет незабываемой, – самоуверенно улыбнулся Альросский, а затем снова попытался поцеловать.
– Нет-нет! Не так!
Мужские губы касались моего лица, вызывая дрожь. Поцелуи спускались вниз от скул к подбородку, губам. Мешали думать, говорить.
Мне требовался радикальный подход.
– Вы… Вы же не будете брать меня силой?
– Ева. – Ридерик снова оторвался от меня. Посмотрел с подозрением. – Ты сейчас зачем это говоришь?
– Просто прошу ещё времени. Мир чужой. Всё чужое. Мне надо свыкнуться со своим положением. Всё так изменилось в жизни.
– Ева.
– Нет, – одними губами прошептала я, отрицательно качая головой. – Нет. Пожалуйста, Ридерик, – добавила чуть громче. – Не сегодня.
– Ты – моя, Ева.
– Но не рабыня, да?
Хватка тут же ослабла. Мужчина отпустил меня и поднялся. Пользуясь возможностью, я мигом слетела с кровати, запахивая потуже ночную рубашку. Тонкая полупрозрачная ткань мало что скрывала, но дарила зыбкое чувство защищённости.
– Я… не готова к более близким отношениям, – выдохнула я, наблюдая за тем, как всё сильнее мрачнеет Альросский.
По его лицу скользнула лёгкая тень недоумения и досады. Она быстро сменилась равнодушной маской, губы плотнее сжались. Дракон сверлил меня сердитым взглядом. Кажется, я сильно задела его последним замечанием.
– Вот, значит, как? – недовольно произнёс он.
Ридерик шагнул ко мне, я инстинктивно отступила. Всего на полшажочка, но мужчина замер.
– Ева, – он наклонил голову, с интересом рассматривая меня, – ты не сможешь долго бегать от меня. Моё терпение не безгранично. – Его слова звучали как приговор. – Наступит день. Скоро. Очень скоро. И я не услышу твой отказ. И ничто меня не сдержит. Знаешь почему?
Я отрицательно покачала головой. Еле-еле. Всего чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы Ридерик стремительно качнулся ко мне. Его рука уверенно скользнула по спине, крепче прижимая меня к мужчине. Другая легла на затылок, не давая повернуть голову. Даже опомниться не успела, как Ридерик меня поцеловал. Впился в мои губы поцелуем. Горячим, чуть-чуть хмельным, но очень жадным.
От стремительного напора я всхлипнула, но стало только хуже. Острее. Ярче. Страстный порыв неожиданно зажёг меня, как сухую спичку, превратив в
