обслуживающие истребители. Кают-компания была одна, и там всегда было много людей, а куда ещё деться на тесном кораблике, не сидеть же безвылазно в своей каюте? Как-то проходя мимо, Алиса остановилась и прислушалась к голосам, доносившимся сквозь приоткрытую дверь. Кто-то очень темпераментно возмущался:
– Не понимаю цели нашего патрулирования! Ведь мы только наблюдаем! Да и можем увидеть не всё, что сюда летит! А то, что видим… одинокие транспорты, что следуют на Таурику, после остановки на той полуразрушенной базе, в кольце планеты-гиганта, там ничего не выгружают. Мы их не останавливаем и не досматриваем! А если это будет военные корабли, то что мы сможем сделать десятью машинами, находящимися в патруле? Даже если поднимутся все тридцать истребителей…
– Парочку фрегатов, даже не парочку, а больше, завалить сможем, – возразил другой голос и добавил: – Даже несколько крейсеров одолеем, даром, что ли, нас командир натаскивает? Ведь согласись, одолеем!
– Одолеем, наша командир молодец! – согласился говоривший ранее, но тут же возразил: – Это если будет несколько кораблей, а если эскадра? Пусть без линкоров, что мы сможем? Связать боем их истребители и уничтожить несколько лёгких кораблей? А потом нас сотрут в порошок, все наши тридцать машин! Своим геройским поступком мы разве что выиграем время для того, чтобы ушли наши горе-корветы, уж они-то точно не бойцы! Чем думает наше начальство, приказавшее устроить это патрулирование?!
– Начальство думает тем местом, на котором сидит, – авторитетно заявил ещё один из присутствующих в кают-компании. На вопрос – почему он в этом так уверен, ответил: – А как же иначе? Мысли начальства очень ценные, им никак нельзя дать разбежаться. А эти мысли не только ценные, но и очень шустрые, чтоб они не разбежались – их надо придавить! А чем лучше всего придавить? Ну и поскольку получается, что мысли к этому месту ближе всего, то и думать им удобнее.
– А зачем же тогда начальству голова, если оно ею не думает?
– Ну как зачем? – притворно удивился тот, кто рассказывал о том, чем думает начальство. – Чтоб кушать. Ещё чтоб громким командным голосом приказы отдавать. Обратите внимание – чем больше начальник, тем больше у него рот. И это понятно почему – постоянная тренировка!
Когда смех в кают-компании утих, Алиса решила всё же зайти туда. Сразу она это делать не планировала, а собиралась уйти в свою каюту и отдохнуть, благо, каюта у неё была хоть и маленькая, но на одного человека, и выспаться ей никто не помешает, если только не будет тревоги. Всё же две смены подряд, которые девушка отлетала, давали себя знать, и Алиса устала, но не зайти было как-то неудобно, тем более что её заметили.
– Джентльмены! – кто-то подал привычную анарианскую команду, хотя среди пилотов были равалийцы и другие выходцы со старого континента. Алиса махнула рукой, мол, не вставайте, её тут же спросили:
– Командир, вас можно поздравить?
– С чем? – не поняла Алиса, находящийся тут же командир корвета, капитан второго ранга, пояснил:
– Вам ещё не сообщили, пока вы были на патрулировании, пришла радиограмма (вообще-то это была не радиограмма, информация передавалась другим способом, но сообщения, по-старинке, так и называли), вам присвоено звание – полковник!
– С чего бы это? – удивилась Алиса и высказала предположение, вызвав взрыв смеха: – Похоже, наш адмирал встал со своего командного кресла и его мысли разбежались, побежали не в ту сторону, в какую он обычно думает, или это не он послал представление на звание?
Алисе никто не смог ответить, только командир корвета высказал предположение, что звание полковника присвоили для того, чтоб перевести девушку на другую должность, более высокую. С одной стороны, это хорошо – Алису повысят, а с другой… Не хочется расставаться с толковым командиром, в эскадре адмирала Паттерсона таких мало. Как говорится, подобное тянется к подобному или подобное вокруг себя собирает, чтоб незаметно было какое оно дерьмо – это добавил один из пилотов. Командир фрегата укоризненно покачал головой, Алиса его поддержала – тоже покачав головой, но замечания своему подчинённому не сделала, видно, разделяла его мнение. Командир фрегата вздохнул, похоже, он тоже был согласен с этим утверждением и грустно продолжил:
– Начальство это прекрасно понимает, поэтому и не поручает решение каких-либо серьёзных задач нашей эскадре. Вот такие патрулирования в районах, где ничего такого не может случиться. В последнее время количество боевых кораблей в эскадре было значительно сокращено.
– А как же «Дональд»? Это же новейший авианосец, только недавно вступивший в строй! Командир на нём очень толковый, да и весь экипаж… – возразил один из пилотов истребителей и сразу смутился, получилось так, будто он сам себя хвалит.
– Паттерсон сразу сделал его своим флагманским кораблём! – добавил другой пилот и, криво улыбнувшись, добавил: – Сам перебрался и перетащил весь свой штаб, этих надутых индюков. Невооружённым глазом видно, как они и их босс раздражают капитана «Дональда»!
Алиса согласно кивнула, но свои соображения по этому поводу не высказала, это сделал командир корвета:
– Это может говорить о том, что эскадра скоро поменяет командующего и некоторых командиров кораблей. Если наше соединение начали усиливать, то вряд ли это делают под Паттерсона, и если вас, Таволич, повысили в звании (в то, что об этом подал рапорт наш адмирал, очень трудно предположить), говорит о том, что нас ожидают большие перемены.
Этот разговор ещё продолжался некоторое время, потом командир корвета ушёл, собралась уходить и Алиса, но тут один из пилотов достал откуда-то гитару (где он её до этого прятал, было непонятно, инструмент-то довольно большой) и стал наигрывать какую-то мелодию, а потом запел на
