забежать к себе домой и забрать то, что и так тебе принадлежит. Ведь ее отец столько трудился на благо Третьего Города и вполне заслужил парочку упаковок антибактериального. Лекарства стоят совсем недорого, их полно в клинике. Их раздобыть проще простого. Легче легкого.
Мэши спрыгнула с седла и устроилась у крыла, откинувшись на бок Енси. Все-таки хорошо рядом с драконом из Живого металла. Точно можешь быть уверенной, что никакая живность не осмелится приблизиться, — ни жуки-икени, ни зимонааки, ни ящеры всякие мелкие. Никто.
Енси защищал надежно. Голова его покоилась на траве, прикрытые перепонками глаза бросали лишь слабые полоски света впереди себя, но и этого хватало с лихвой, чтобы разглядеть и посеревшие травы, и множество мелких цветочков, и крепкие, здоровенные стволы деревьев.
— Давай вставим энергики в Енси. Уже сейчас, — тихо потребовал Люк.
И Мэши сунула ему в руки упаковку новых камней. Пусть управляется сам.
— Двигай до щелчка, понял? — сказала она вдогонку.
— Понял, — ответил Люк.
Мэши закрыла глаза. Осталось совсем немного, каких-нибудь минут двадцать — и огни Города погаснут. И тогда — вперед.
Дракон еле заметно вздрогнул, вспыхнули лампочки на седле, и Мэши поняла, что энергики уже на своих местах. Сонно потянулась, оглянулась и тут же с криком вскочила. Совсем рядом по седлу Енси полз здоровенный зимонаак. Неторопливо и деловито переставлял мохнатые коричневые лапки, подтягивал жирное белесое туловище. Следом еще один. И на плече Мэши возился небольшой мохнатый червь-малышок.
Люк метнулся и скинул червя с Мэши. Прямо рукой, ладонью. После выхватил из-за пояса странную штуку, похожую на короткую толстую палку, и из этой штуки вырос длинный луч. Лучевой меч — тут же догадалась Мэши. И Люк принялся расчищать спину дракона.
— Гляди под ноги, этих тварей тут может быть очень много, — бросил он через плечо.
Мэши вовремя отпрыгнула и увидела под ногами ленивого белого зимонаака, медленно ползущего к машине.
— Эти твари обожают Живой металл, они селятся на нем! — крикнул Люк, снимая лучом с крыла Енси еще одного червя. — Помнишь то подземелье, где стояли роботы?
Мэши отступила в темноте, подавила крик и подняла с земли палку. Раз нет у нее меча, она будет действовать палкой. Тоже дело. Жаль, что леку она оставила в рюкзаке, в палатке у отца. Сейчас бы он задал жару этим гадам ползучим!
Мэши изо всех сил лупила палкой по толстым медленным телам. Раз-два-три — и оставалось лишь белое липкое месиво. Енси попытался помочь, открыл пасть, чтобы дыхнуть огнем на ближайшую тварь, но Люк успел его остановить:
— Без огня, Енси! Без огня!
Мэши несколько раз огрела еще одну тварь, устало оглянулась и хмыкнула:
— Да, пожар в этих местах был бы очень некстати…
— Бошей вашей матери… — пробормотал хмурый Люк, оглянулся.
Всполохи от меча пробежали по травянистым завиткам, по расползшимся останкам червей и потухли. Люк убрал меч за пояс и потряс левой ладонью. Мэши вдруг осенило — он же убрал червя с ее плеча прямо рукой!
— Ну-ка покажи, — потребовала она, приближаясь к Люку.
Развернула его ладонь, осмотрела и поморщилась:
— Как ты будешь с такой рукой? Уже начинает опухать… А через пару часов и температура поднимется… Вот же болван, зачем ты скинул того червя… — Она осеклась.
Конечно, если бы Люк не убрал тварь с плеча Мэши, то это ее шея покрывалась бы сейчас красными пятнами и распухала и это у нее были бы первые признаки химического ожога.
— Не первый раз, я привычный, — буркнул Люк, выдергивая руку.
— Ладно, в клинике есть специальная мазь от ожогов и таблетки от температуры и от боли. Как-нибудь справимся. Лишь бы в Город попасть…
— Попадем.
Люк криво улыбнулся и проговорил:
— Если бы понять, почему зимонааки так любят Живой металл… Теперь нельзя расслабиться ни на минуту, иначе твари эти прилезут опять.
— Да, они прямо на Енси забираются… первый раз такое вижу.
— Пошли, еще раз осмотрим машину и пора, наверное, подниматься в воздух.
И тут до леса долетел слабый мелодичный гул габуишей — длинных полос металла разной толщины, в которые были встроены звуковые модули.
— Все. — Мэши задрала голову и всмотрелась в фиолетовую темноту неба. — Это знак гасить свет.
— Тогда летим, — проговорил Люк и озабоченно потряс распухшей ладонью.
