– С утра.
– Примерно за час до полудня начала.
Близнецы говорили как один человек, подхватывая фразы друг у дружки и продолжая их. Понимать мальчишек это не мешало, но было немного странно. Не важно. Это сейчас не важно.
Я только зубами скрипнула.
– А родители что?
– На работе… мы ей хотели помочь, а не справились.
– Сразу ко мне нельзя было прийти?
– Мы думали, а соседка сказала, что без денег вы не примете.
– И мы надеялись, что все будет хорошо…
– А ей плохо…
– Мы отработаем…
– Пошлите вашу соседку туда, откуда щенята на свет появляются, – посоветовала я, прощупывая живот сучки. Хорошо, что шубка у нее длинная, под ней и видно не было, как искорки света бегут по моим пальцам. – А сами брысь на кухню. Там есть полотенца. Чтобы разделись, растерли друг друга и выпили горячего. Чайник на огне. Справитесь? Не обваритесь?
– Мы умеем.
– Мы взрослые.
– Родители часто нас оставляют…
– …И не боятся. Мы бы раньше пришли…
– …Но дождь с утра шел, мы надеялись, что он прекратится…
– …А он все не перестает.
– Брысь на кухню! – от души цыкнула я. – Вы у своей Дюшки время отнимаете. И чтобы не мешались тут, не то выкину обоих. Вместе с собакой!
Вот это помогло. Заткнулись и удрали.
Я примерилась. Да, просто первый щенок умер. Задохнулся ли он во время родов или сразу был мертвым, я не знала. Но такое бывает. Главное сейчас – его вытащить, это даст возможность спасти остальных. Плохо, что собака обессилела.
Ну что ж…
На столе лежит маленький темно-вишневый комок. Животик у собаки пульсирует алым, щенки видятся крохотными голубыми точками, сама собака – желтовато-зеленые тона усталости и страха. По пальцам бегут золотистые искры. Их много, так много, они собираются в густой шубке, исчезают внутри собачьего тела, они возвращают силы бороться. Ты справишься, девочка, ты справишься.
Я не знаю, кого я подбадриваю, себя или собаку, но Дюша в очередной раз принимается тужиться. Показывается мертвый щенок, и я подцепляю его пальцами. Почему-то осторожно-осторожно. Маленькое тельце в моих руках вызывает приступ боли.
И пожить-то не успел…
Но горевать некогда. Мне надо помочь. Искры все чаще слетают с моих пальцев, собачка благодарно скулит, я глажу тугой животик, и медленно на свет начинает появляться второй щенок. По-хорошему ей бы подождать, хоть с полчасика, но щенята и так слишком долго находились внутри. Есть опасность для их жизней. Да и сил я ей отдала – с лихвой хватит.
Второй щенок явно жив. И третий тоже. И четвертый. Осторожно перерезаю пуповину, укладывая малышей под бочок к маме. Они мокрые и скользкие, попискивающие и слепые. Дюша благодарно лижет мне руки. Я стелю на пол старое одеяло и осторожно перемещаю всех с рабочего стола на импровизированную подстилку. Стол надо отмыть.
Беру в руки первого щенка.
Не успела. И на крохотное тельце падает слезинка. Вторая, третья… Последний раз я плакала, когда умерла бабушка. А сейчас смотрю на малыша – и мне больно, больно. Неужели это тоже моя судьба? Когда вот так впиваются в сердце чьи-то острые коготки и по пальцам бегут золотистые искорки, а по щекам – слезы.
И вдруг крохотный комочек в моих руках… шевелится?! Я что… Как?! Но щенок явно… оживает?! Нет, на такое ни одна магия не способна. Никто не может вернуть мертвого, даже некромантия. Она просто создает иллюзию жизни, но ведь это не жизнь? Это все равно смерть, только чуточку другая.
А щенок шевелится все активнее. Я кладу его к маме – и он притискивается к родному теплому боку. Скорее всего, он просто задохнулся за пару минут до того, как пришла помощь. Когда я начала вливать силу в собаку, немного перепало и ему, а сейчас, когда я взяла его, остатки силы перелились в малыша. Если уж моей силы хватило поднять на ноги полудохлого маркиза, то на щенка, который на ладошке умещается, ее и подавно хватит. Да, скорее всего, именно так.
Оглядываюсь вокруг. Близнецов нет, это хорошо. Вытираю стол и отправляюсь на кухню. Там мальчишки. Сидят тихие, словно две осьминожки, если
