Ворон

сокровища, или богатства души? Он смеялся над ничтожностью человека! Он, человек-птица, хохотал над людскими страстями, жаждавшими более богатства, а не красоты окружающего мира!

Стал вновь накрапывать мелкий дождь, ветер успокоился, и как-то потемнело, и Карл спустился вниз, и вошел в заброшенное строение, ходил по комнатам, где когда-то жили неизвестные ему, но также любившие и страдавшие люди. Он шел, переступая через обвалившиеся куски потолка, деревянные балки, рассматривал удивительные, чудом сохранившиеся мозаичные рисунки, во многих местах, уже осыпавшиеся. Они были на тему природных явлений, и он наблюдал безглазое солнце, полустертый месяц, опавшие лучики звезд.

Он спустился к воде, и что - то привлекло его внимание. Он поднял плавающую книгу, наверное, упавшую сюда недавно вследствие обвала во время непогоды.

Книга была раскрыта, и он, пригладив намокшие страницы, прочел:

Услышь, Боже, моление моё, внемли молитве моей.

От концов земли к Тебе я воззвал в унынии сердца моего; Ты возвысил меня на скалу.

Указал мне путь, ибо стал надеждой моей, башней крепкой пред лицом врага.

Поселюсь я в обители Твоей навеки, укроюсь под кровом крыльев Твоих.

Ибо Ты, Боже, услышал молитвы мои, дал наследие боящимся имени Твоего.

Карл задумался над молением Давида, а потом аккуратно положил книгу на груду кирпичей. В окно веял свежий терпкий ветер с берега, принесший запах цветов и трав.

Гроза подходила к концу.

На душе как-то стало легче и свободнее, будто он избавился от непосильного груза.

Карл взобрался на пустое окно и полетел к городу.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. КАРИНКА

Она любит сидеть на деревьях. Ее руки обнимают ультрамариновое небо, сердце летит вслед за сиреневым ветром, а глаза отдают свою любовь веселящимся в лазоревой высоте птицам.

Малышня, пробегая мимо, кричит:

- Каринка, подари нам птенчика!

А Каринка дерзко отвечает:

- Тогда давай сюда, ко мне! А ну, проверю, достойны ли вы крылатого племени? Вот, берите своего птенчика!

И протягивает вниз смуглую тонкую руку.

Ребята смеются, но никто не рискнет лезть по почти нагому стволу на самый верх! Как удается забраться туда Каринке - не знает никто!

Отец приходит и зовет Каринку.

- Слезай, негодница, слезай шалунья, обедать пора!

А Каринка в ответ звенит серебристым смехом, как колокольчик. Вытирает свой длинный острый нос от пыли, моргает глазками.

- А ты достань меня, mon cher papa !

О, французским она овладела быстро, и теперь щебечет, как птичка, так, что горничная Марфуша не всегда понимает, что она говорит!

- По - бусурмански говоришь! – гневается она, а Каринка смеется. Радуется миру, людям, птицам, небу, хорошим стихам, которые повторяет по памяти.