новые обстоятельства в вашем деле, и мне бы хотелось их обсудить.
Я смотрела на проезжающие по широкой дороге машины – яркие, с бликами солнца на полированных боках и крышах, – и мне жуть как захотелось – проклятая генетическая память! – чтобы мое дело закрыли раз и навсегда. А еще лучше, чтобы оно сгорело вместе с номером моего телефона и моим адресом.
…Может, сжечь к чертям весь Центральный Участок?!
Но те дикие времена, когда нас преследовали и уничтожали, закончились, и, несмотря на внутренний голос, советовавший бежать – бежать как можно дальше! – я сказала Андрею, что приеду.
Да, в ближайший час. Как раз свободна, так что скоро буду.
Завела машину, удостоверившись, что серебристый «Гольф» с караулившим меня оборотнем двинулся следом. До Центрального Участка – несколько перекрестков по залитому солнцем утреннему городу. Припарковалась на обочине напротив мрачного здания из желтого кирпича с решетками на окнах, поднялась на второй этаж по обшарпанным ступеням, сторонясь людей в форме. С проходной позвонила Андрею. Он пришел за мной – веселый, по- утреннему свежий, в джинсах и белой майке, обхватывающей широкие плечи. Провел по длинным коридорам до своего кабинета. Встреченные им коллеги окидывали меня одобрительными взглядами, после чего завидовали ему громко и очень даже вслух.
Наконец, завел в захламленную комнату на втором этаже, предложив расхлябанный стул. Я же уставилась на деревянный стол с потрепанными краями, заваленный бумагами, под которым угадывался остов старого как мир принтера. Наверное, именно там и лежит мое дело… Или же оно стоит среди разномастных папок в стенном шкафу?
…Быть может, все-таки сжечь?
Вздохнула. Расправила плечи, прогоняя глупые мысли. Бояться мне было совершенно нечего! Стоит лишь быть чуть более осторожной с сыщиком, который смотрит на меня слишком внимательно.
Оценил и желтое платье, и каблуки, и высокую прическу. Кивнул одобрительно.
Я же отвернулась, разглядывая лежавшие на дальней полке завернутые в желтую бумагу куски арматуры. Они меня тревожили, потому что от них шла тяжелая, некротическая энергия. Орудия убийства?! Немного зависла, но «посмотреть» так и не рискнула. Еще вчера мне показалось, что Андрей – обычный человек, без какого-либо признака Дара – странным образом чувствовал, когда я пользуюсь тем самым Даром.
Поэтому села на предложенный стул, сложив руки на коленях. Ждала, когда он расскажет о новых обстоятельствах в моем деле, и его закроют раз и навсегда. Вместо этого Андрей предложил мне кофе. Покачала головой, но он меня не послушал.
Вскоре засопел, зафыркал серый электрический чайник на подоконнике с потрескавшейся краской, сосед развесистого шипастого алоэ. Вскипел на удивление быстро – Андрей едва успел засыпать пару ложек кофе в разномастные кружки.
– Спасибо! – взяла из его рук кружку с голубыми цветочками, в очередной раз наказав себе быть с полицейским приветливой и вежливой.
…Чтобы тебя подняло и подкинуло! – как любила приговаривать моя бабушка. Вот же привязался!
– Молоко?
Кивнула, после чего спросила:
– Так какие же новые обстоятельства в моем деле? Разве его не закрыли еще вчера? Или вы допросили грабителя?
– Допросить его на данный момент проблематично, – весело отозвался следователь. – Жаль, конфет у меня нет! – Вместо молока подсыпал мне в кружку гадкие искусственные сливки. Размешал своей ложкой, затем бросил ее на подоконник, чуток промахнувшись мимо горшка с алоэ. – Даже даму угостить нечем! – произнес в сердцах. – Не несут нам подарки благодарные граждане! Надо было идти учиться на доктора.
– Почему? – спросила я.
– Почему не стал доктором? Матушка моя, царствие ей небесное…
– Почему его проблематично допросить?
– Так скончался он этой ночью! – с легким изумлением заявил Андрей, словно я должна знать. – Был, был, а затем весь вышел! А трупы, так уж заведено, хранят молчание, несмотря на мой богатый опыт ведения допросов.
– Умер? – выдохнула растерянно. – Но как?! Почему? Ведь я… – прикусила язык, чуть было не ляпнув, что сняла с него проклятие.
– Острая коронарная недостаточность, – невозмутимо произнес следователь. – Вчера еще шел на поправку, но потом резко передумал. Раз – и отправился к праотцам!
Подвинул ступ ближе. Сел напротив, отхлебнул кофе, вновь уставился на меня с явным удовольствием.
– Это и есть то новое обстоятельство, из-за которого вы меня сюда… пригласили?
– У нашего с вами общего мертвого друга нашлась одна презабавная вещь.
Поднялся, порылся среди бумаг, выловил откуда-то из недр стола фотографию. Сперва я подумала, что нашелся мой псковский снимок, с которым я уже успела попрощаться. Но на нем оказалась вовсе не Маша с Аней.
Моя фотография!
