серый волк, и даже сквозь мусорную вонь я чувствовала идущий от него запах крови.
Не его… Это была кровь тех, с кем по дороге на это поле он уже успел «выяснить кое-какие разногласия», – так сказал мне Степан.
Неожиданно закружилась голова – нет, это вовсе не были ранние признаки беременности, у меня попросту не было времени на подобные вещи! Наверное, именно сейчас, прислушиваясь к прерывистому дыханию Степана, едва улавливаемому в наполненном птичьем крике воздухе, чувствуя, как оборотня время от времени потряхивает от мощного выброса адреналина, вдыхая удушливый мусорный запах, я осознала, что именно так…
Именно так пахнет смерть.
И мне захотелось – очень-очень сильно! – чтобы она обошла нас стороной. Всех нас – и спокойно лежащих на земле матерых волков, всем своим видом показывающих нетерпеливому молодняку, что они совершенно, ну нисколько не волнуются перед битвой. И знакомых мне оборотней, среди которых даже в их звериной ипостаси я научилась различать и Пашку, и Тома, и Аркашу из Серой Стаи – ментальная связь со Степаном открыла передо мной невиданные доселе возможности… И новгородских Серых, которые стояли чуть поодаль, не спуская взгляда со своего вожака, моего будущего тестя. И Крапчатых с Севера, и Бурых, что присоединились к нам только вчера ночью, и многих, многих других из всевозможных Стай!..
И еще – Орден Древних. По левую руку от меня стоял Стас, наш Восьмой, казавшийся невозмутимым, словно скала. Рядом с ним – Херберт, ранним утром выпивший полпачки обезболивающего, потому что оставить его на даче под присмотром Маруси и Клавдии Николаевны оказалось выше человеческих сил!.. По левую руку, ревниво оттесненный Степаном, стоял кареглазый красавец Пьер, единственный из нас одетый в черную традиционную мантию Ордена. Поймав мой быстрый взгляд, он улыбнулся легкой, понимающей улыбкой.
В Эн..ск Первый Парижа прибыл этим вечером ночью, а вместе с ним – десять сильнейших колдунов Западного Ковена. «Убойный отряд», так они себя называли, прислал нам в помощь их Совет, выразив надежду, что этих магов хватит, чтобы «существенно увеличить наш перевес над мятежным колдуном». Состав «Убойного отряда» и впрямь был впечатляющим – ни одного ниже Четвертого. Сплошные Вторые и Третьи, ведомые Пьером, заверившим меня, что они уже сталкивались в открытом противостоянии с мятежными магами.
«Сомали. Вторая Африканская», – заявил он, вальяжно потягивая белое вино на крыльце Степанова дома под аккомпанемент армии трезвонящих сверчков, с видом на полную луну и истерически-яркие звезды.
Тем вечером даже между собой мы общались преимущественно на английском, потому что Пьер навязчиво требовал, чтобы ему переводили все, что о чем говорят вокруг. Первый Парижа, как и прибывшие с ним, держались дружелюбно и всячески пытались чувствовать себя как дома – участвовали в разговорах, испробовали множественные удовольствия сельской жизни – и баню, и купание в ночном пруду, и котлеты по-киевски от Клавдии Николаевны. Затем были вино и длинные беседы.
– Был там один колдун… Тоже Первый, вообразивший себя Богом, о чем не забыл объявить своей пастве. Сотворил им несколько знамений и парочку чудес, да так, что они уверовали. После этого начал собирать вокруг себя сильнейших магов. С их помощью захватывал территорию за территорией, навязывая веру в себя и абсолютную диктатуру. Все бы так и продолжалось, если бы он тихо сидел в своей африканской дыре и не лез в международные воды… Но он захватил пару кораблей, и нам пришлось его свергать, – Пьер поднял бокал с отличнейшим новозеландским вином из долины реки Мальборо, где я еще не была, но Степан обещал, что обязательно побываю. – Вернее, низвергать, чтобы вернуть власть тем, кто ее заслужил, – и Первый произнес тост в мою честь.
Нет, глубокомысленных намеков он больше не делал и рук мне не целовал, как в первый свой приезд, довольно быстро сориентировавшись в произошедших в переменах. В цветастых выражениях поздравил нас со Степаном, не забыв добавить, что тому несказанно, невероятно повезло. Но если оборотень решит сойти с дистанции, он всегда готов занять его место…
Степан возмущенно засопел, но Пьер уже переключился на Марину Викторовну, Первую Москвы, которую внимание парижанина, лет на пятнадцать ее младше, сперва немного раздражало, но после выпитого вина и опробованных котлет оттаяла и она. Рассказала о том, как все началось – о внезапной атаке на Орден, случившейся два месяца назад. О том, как Восточный Ковен за один день потерял более двадцати своих Филиалов, попавших под власть сумасшедшего колдуна. О том, как половина Большого Совета перешла на сторону Мстислава, а остальных убили подконтрольные им маги – пощады тем, кого не удалось сломить, не предвиделось.
Кое-кому все же удалось сбежать, но их преследовали безжалостно, пустив по следу свору верных оборотней и сильнейших марионеток. Мстислав не хотел, чтобы раньше времени разошлись слухи, или же началась война.
Горстке московских магов удалось скрыться, и они пытались сопротивляться. Прятались в небольшом дачном поселке под Москвой, собирали вокруг себя непокоренных, раз за разом теряя людей, раз за разом отбивая их у Мстислава… Наконец, с помощью чудодейственных звонков Стаса, раскинувшего целую «сеть» в надежде найти то самое сопротивление, Марина Викторовна узнала об Эн..ске, небольшом городке на берегу Балтийского Моря, где собирались те, кто был готов дать бой Мстиславу.
Именно она позвонила Стасу вчера днем, сообщив, что они прилетают ночным рейсом, а этим утром стояла подле от меня – невысокая, худенькая темноволосая женщина в очках. Рот сжат в тонкую линию, темные круги под глазами, печальные морщинки возле рта – слишком много смертей среди тех, кто был ей дорог.
За ней – еще двенадцать тех, кому удалось выжить в бойне, устроенной Мстиславом в Москве. Они были готовы отомстить тому, кто их предал. Тому,
