прокопченную кастрюлю с разогретыми котлетами, левой же зажала рот. Чтобы не закричать.
Ненашев взбежал по ступенькам, вырвал поллитровку из рук сварщика и шибанул ею с размаху о косяк. Повариха юркнула в будку, сварщик прыгнул на землю и принял позу человека, не имеющего никакого отношения к происходящему, он даже посмел заявить:
- Ты, поди, еще и драться станешь, дурак старый? В голову наглеца полетела монтировка. Не пригнись парень, быть бы беде. Ненашев искал ещё железяку потяжелей, но, на счастье, не нашел и стал с угрожающей медлительностью спускаться с крыльца, сжимая кулаки, лицо его было мучнистого цвета.
- Прибью, сукины дети! - свистящим шепотом сказал председатель. - Под суд пойду, а прибью! Я жизнь прожил. Прибью, и бездельников на этом свете меньше останется, захребетники!
- Не горячись ты ради бога, Сидор Иванович! - жалобным голосом попросил тракторист Витька Мокроусов, стягивая с головы байковую кепку,--Ты послушай сперва, зачем икру метать - ить причина была у нас, не так просто все.
Из-за угла будки, обсыпанный почему-то соломенной трухой, выглянул Семен Мясников и тоже заворковал, призывая к миру и согласию. Пожилой и небритый председателей шофер Никанор Васильевич успел раскрыть капот газика и спрятал голову возле жаркого мотора, выставив на волю туго обтянутый штанами зад. Шофер смеялся в духоте и не мог уняться, его било и потряхивало, он замазал волосы маслом, но не менял позу, потому что страшился ненашевского гнева. Сидор Иванович тем 'временем вяло опустился на ступеньку и взялся рукой за сердце.
- Доведете вы меня до инфаркта, захребетники!
2
Когда Ненашев малость поостыл, механизаторы, окружив крылечко, начали объяснять с почтительным унынием: да, виноваты, вчера вечером, собственно, и началось, утром решено было малость поправиться, да и в поле дружно ехать, а оно вишь, как получилось: не думали, что вы так рано нагрянете.
- По какому поводу пьете? - спросил председатель, хмурясь. Он все еще держался за сердце, губы его обметало синью. - Вороги вы, и ничего больше!
- Оно конечно, вороги, да тут, понимаешь, слух идет: пришельцы к нам нагрянули незваные. Может, и свету конец. И никакой пшенички уже и не надо будет. Пришельцы, известно, разные бывают: одни добрые, другие - жестокие.
Если Земля наша им понадобится, так разве они с населением посчитаются: уничтожат нас каким-нибудь хитрым лучом и - поминай как звали! Бригадир домой ночевать поехал. Остались мы, порассуждали туды-суды, ну и это... вмазали маленько. Вы не беспокойтесь, норма будет, дотемна теперь заведемся. Вы уж не расстраивайтесь, пожалуйста.
- Вороги! И - тунеядцы. Какие-такие еще пришельцы?
- Это которые с других планет.
- Или с других галактик, - добавил важно городской сварщик.
- Грамотные какие! - вздохнул Ненашев утер ладонью со лба холодный пот. - Про галактики знаете!
- Начитаны, как же. С фантастикой знакомы. - Начитанный человек, по-настоящему интеллигентный, водку не хлещет в рабочее время. Бессовестный может в любой обстановке напиться и нарушить человеческий облик. Хватит, однако! - председатель кособоко, запинаясь, сошел на землю и подвел итог. - Все будете наказаны в административном порядке, ну и материальные убытки понесете, согласно колхозным законам. А пришельцы... Им с вами скучно будет - слишком узкие интересы имеете. Никто к вам не прилетит - не про вашу это честь. - Сидор Иванович открыл переднюю дверцу машины и сел за баранку, будто забыл, что сюда приехал не один.
Шофер Никанор Васильевич, все еще озоровато щерясь сделал попытку устроиться на заднее сиденье, но был остановлен сердитым окликом:
- Пассажиров не вожу!
- Как же это?
- Пешком дойдешь. Эй, алкоголики, у вас есть бритва?
- Найдем, - нехотя Ответил за всех тракторист Семен Мясников, расстроенный вконец: он уже прикинул, что премии ему не видать и жена Верка, жадная до денег, опять будет реветь на всю околицу, а потом, как уж заведено, кинется врукопашную и поцарапает ему физиономию.
- У них есть бритва. Действуй, гвардеец.
Было замечено, что и в других колхозных бригадах дисциплина пошатнулась в связи с упорными слухами о пришельцах. Ненашев вынужден был созвать расширенное правление и произвести в присутствии актива ироническую речь о провинциальной темноте, о предрассудках, которые <и это при абсолютной грамотности населения!) еще порой крепко хватают нас за гордо. Что же касается фактов, то они не выдерживают даже мало-мальски серьезной критики. Никита Лямкин помер, Никита Лямкин воскрес? Смешно, право слово! Захотели с Витькой Ковшовым пображничать лишний раз, вот и разыграли комедию. Пока Лямкин в гробу таился, жена его Варвара (добрейшая в сути своей женщина!) на водку рублей двести извела, да на закуску не меньше, братва и погуляла на полную широту. Витька Ковшов голяком по селу шастал? Ну, так и что? Забрел к вдовушке (фамилии называть не буду), да и не сошлись характерами, и получил ухажер промеж глаз с оттягом - некоторые наши уважаемые женщины, хоть и представляют слабый пол, а в рукопашной от мужика не отстают, тем более у нас прочно и давно воцарилось равноправие.
На расширенном заседании, если взять в целом, было оживленно, и Ненашеву в основном удалось развеять пошлый слух о пришельцах. Докладчик призвал сиять с повестки дня всякие нелепые слухи, однако, торжествовал он рано агроном-практикант Костя Мартемьянов, разбитной такой парнишка, вытянул руку, как школьник, выказывая тем, что он хочет о чем-то спросить.
- Слушаю тебя, Константин?
- Как вы объясните, Сидор Иванович, вознесение Витьки Ковшова: ведь он без крыльев улетел невесть куда и неизвестно, каким путем вернулся, не вдова же его за веревку тянула? Тут что-то не так, Сидор Иванович. Я сам все наблюдал и не склонен ссылаться на ведьминские козни, должен и отметить: загадка остается загадкой и будоражит воображение, гнездит всякие сомнения. И не только у меня.
Ненашев воздел на нос очки, порылся в бумагах на столе, поглядел из-под очков на практиканта, как профессор на студента-недоучку, Сидор Иванович обладал некоторыми артистическими способностями, он довольно удачно изобразил недоумение, присутствующие ждали сразительной отповеди и уже посматривали на дерзкого парня с этакой вялой усмешкой - не на того, дескать, напал! - но председатель не оправдал светлых надежд своего актива, сказал с запинкой, прижимая подбородок к груди:
- Ить оно как... Наука тут это... бессильна. Очухается Витька Ковшов, он на данный момент совсем задурелый, допросим его с пристрастием, и уверен - все разъяснится в лучшем виде.
- Неубедительно! - отрезал практикант и сел.
- Я что тебе, - взъярился вдруг Ненашев, - член-корреспондент академии наук, я тебе что - астроном или физик, я тебе что - член Королевского научного общества Британии?
- Неубедительно! - подал опять реплику практикант. - Еще можно?
- Чего можно?
- Поинтересоваться?
- Интересуйся, что ж...
- На селе видели странного человека, он к вам в кабинет еще заходил?
- Ко мне в кабинет странные люди не заходят, ко мне обыкновенные заходят, Константин!
- Тот человек был в больших черных очках, и на голове у него была черная коробка, потом он еще с вами в бане мылся?
Ненашев даже обрадовался такому обороту разговора, потому что этот вопрос он, можно сказать, предвидел и заготовил надлежащий ответ. Опять последовал профессорский взгляд из-под очков, взгляд, полный снисходительности. К теме председатель подступил не сразу, сперва он намекнул, что студенту, каковым является на данный момент Костя Мартемьянов, надо заниматься делом и не уподобляться отсталому элементу, не подогревать в народе Всякие там мутные слухи - ведь отчет о практике будут подписывать студенту техникума Мартемьянову колхозные специалисты, об этом тоже не лишне помнить. Да.
После таких рассуждений Сидор Иванович разъяснил:
- Что касается человека в очках и с коробкой на голове, то это навещал меня фронтовой товарищ Федор Федорович Иванов, тяжело раненный в боях на Курской дуге, где мы сражались в составе одного танкового батальона. Мой товарищ носит с тех пор специальные очки, потому что лицо его сильно обожжено. У него еще был переломлен череп, и хирурги вживили ему в голову специальную пластину, платиновую, понимаешь, для прикрытия Того самого раненого места. И больше ничего. Живет мой товарищ в городе Кемерове, Преподает математику в университете, он кандидат наук и хороший человек. Вот так. Ясно?
Практиканту Косте Мартемьянову и сейчас не все было ясно, но дальше он уже не ершился: ведь отчет о практике ему действительно будут подписывать колхозные специалисты, тем более он по разным причинам несколько отставал в учебе.
- Работать, товарищи! И засучить рукава: мы отстаем от графика. Хлеб, он всегда нужен, независимо от того, улетели от нас или прилетели к нам. А вдруг те же пришельцы возьмут да и заявят: 'Отсыпьте, ребятки, пшенички из своих закромов - оголодали мы, поиздержались в длинной дороге, Христос ведь делиться велел!'
Активисты покинули кабинет председателя в хорошем настроении, Ненашев же опустился в кресло передохнуть. Мысли его были сердитые: 'Намутил Федя воду и смылся в неизвестном направлении, а тут расхлебывай кашу, калина-малина!' Раздражение Сидора Ивановича было вызвано нелогичным поведением пришельца: лица не кажет, хотя вроде бы и не посторонние, теперь, их знакомство скреплено некоторыми общими интересами; Разве отрезана например, перспектива вновь создать картофелеуборочный комбайн? Разве неинтересно послушать о том, как они там живут, в неведомых космических глубинах? Или Федор нашел других приятелей, умней и содержательней простых колхозников? Измена обижала и оскорбляла. Ненашев не предполагал еще,
