Матушка взирала на нежданную внучку зло, остальные — с удивлением, смешанным с уважением. На Франческу — с недоумением и почему-то опаской. Она, в противовес Хуаните, хранила молчание и соблюдала отрешенное спокойствие, и расспрашивать ее о чем-либо желания ни у кого не возникло.
— Мария, — приказала Хуанита, — фахитос!
— Госпожа, но таким маленьким вредно острое…
— Мария! — повторила Хуанита, и Мэри убежала. Вот, значит, чем они развлекались на кухне полдня!
— Острое полезно, — сурово сказала дочь, и все принялись давиться фахитос.
Я не давился — мне всегда нравилась мексиканская кухня. Родственники смотрели на меня, как на глотателя огня, другого сравнения и не подобрать сходу.
— А мне нравится, — произнес вдруг Витольд. — Я считаю, это еда для настоящих мужчин.
— Ха! — ответила Хуанита. — Ты прав. Только зайди-ка ко мне вечером. И ты, Виктор, тоже зайди…
Конечно, я пришел к ней спасаться от матушки и даже не удивился, застав Витольда, которого Хуанита отпаивала теплым молоком.
— Теперь ты! — сурово сказала она, сунув мне стакан.
— Ни за что! — храбро ответил я, увидев пенку, схватил сына в охапку и сбежал.
Ничего не могу с собой поделать: с детства не переношу пенки на молоке! Сирил же, наоборот, считает их очень аппетитными. Ну да я всегда знал, что у него извращенные вкусы.
— Какая все-таки большая семья… — сказал Витольд, когда мы забаррикадировались в его комнате. Я даже придвинул к двери комод для надежности.
— Тебе нравится? Ты же говорил, что от них многовато беспокойства, — напомнил я.
— Да, но, может, я просто не привык? А вот Хуанита ужасно шумная, — добавил он, — но она так быстро меняется… Только что ругала слуг — и тут же сделалась тихой. Не поймешь, когда она притворяется, а когда нет!
— В том-то и дело, что она не притворяется. Такая уж натура. При необходимости, конечно, она может изображать светскую даму, но редко себя этим утруждает. Зато с ней не соскучишься.
— Это точно! — широко улыбнулся Витольд. — Пап, а вот вторая сеньора — она кто?
— Сказано же — подруга Хуаниты и ее телохранитель, — напомнил я. — Поверь, с оружием она обращаться умеет, я сам видел.
— Что-то мне кажется, она не просто подруга, — протянул он, глядя на меня с хитрецой.
— Не просто, — согласился я, чувствуя, что ступаю на тонкий лед выяснения отношений (а я до крайности не люблю этим заниматься). — Ты имеешь что-то против?
Витольд надолго задумался. Гадай теперь, что он скажет…
Его мать умерла совсем недавно, неожиданно появился отец, а теперь выясняется, что у этого отца имеются какие-то отношения с незнакомой женщиной. Я полагал, Витольд вполне может приревновать меня к Франческе, пусть даже я вижусь с ней не так уж часто. Но я, черт возьми, знать не знал о сыне, когда познакомился с нею! Конечно, здравый смысл говорил об однозначном выборе в пользу Витольда, если вдруг он поставит мне ультиматум — он или Франческа, — однако мне это совершенно не нравилось.
— Ты на ней женишься, пап? — спросил вдруг Витольд.
— Нет, — это я мог заявить со всей ответственностью.
— Почему? Потому что она вдова и еще носит траур? Но это же не навсегда!
— Как посмотреть… — пробормотал я. — Вит, даже если оставить это и забыть о разнице вероисповедания, есть еще одно препятствие. Видишь ли, Франческа поклялась никогда больше не выходить замуж.
Я-то знал, с чем связано это обещание: за всё нужно расплачиваться, и Франческа свою цену заплатила. Не могу сказать, чтобы это сильно ее тяготило. С другой стороны, поди пойми, что у женщины на уме…
— Она так сильно любила мужа? — удивился Витольд. — Нет, тогда не получается…
— Вот что, — произнес я, устав ходить вокруг да около. — Довольно угадывать, всё равно не получится, а чужую тайну я тебе доверить не могу. Скажу так: и мне, и Франческе уже поздно менять привычки. Нынешнее положение вещей нас устраивает как нельзя больше, а общественное мнение с некоторых пор меня не сильно беспокоит.
В самом деле, после всех моих выходок еще одна — сущая чепуха!
— Но если Франческа тебе не нравится, — добавил я, — видеть ее тебе не обязательно. Я просто стану встречаться с ней подальше от Блумтауна. Как, собственно, и поступал.
— Я не говорил, что она мне не нравится, — помотал головой Витольд. — Просто она немножко пугает.
— Неужели?
Вообще-то, он был прав, напугать Франческа могла и взрослого.
