— С какой это стати я должна вам объяснять причину своего займа? По-моему, каждый из нас имеет право хранить молчание.
— Хорошо, — сказал Антон Сергеевич. — Я всё — равно это выясню. Но, если деньги взяты по необходимости — это одно. А если брались для того, чтобы потом не отдавать — это другое. Как я понимаю, должникам очень кстати была смерть Танеевой. И убийца не знал, что у Анны Андреевны есть близкие родственники.
Лилия Николаевна наконец-то вылезла из-под стола, собрав содержимое органайзера, и поинтересовалась:
— А какой информацией владеет Арина Владимировна. Она знает, кто убийца?
В учительской повисло тягостное молчание. Все повернули головы в сторону девушки и выжидающе смотрели на неё.
Первой не выдержала и прервала молчание Лариса Петровна:
— Я что-то не пойму, вы, Антон Сергеевич, полагаете, что убийца находится сейчас среди нас? Но, тут, же все интеллигентные люди и к тому, же педагоги.
Но следователь предпочёл проигнорировать выпад директрисы и решил ответить на вопрос Лилии Николаевны.
— Это тайна следствия, — постарался он как можно деликатнее уйти от ответа. — Поэтому ни я, а уж тем более ни Арина Владимировна не имеем право вас информировать о том, что известно следствию. Ну что, надумали пояснить причину своих займов? — повторно обратился Антон Сергеевич к педагогическому коллективу.
— Хорошо, — начала Лариса Петровна, поправляя очки. — Если это поможет следствию, я, как законопослушная гражданка, готова объяснить, почему у меня возникла необходимость в займе. Моему племяннику Максику не хватало на Мерседес. И я заняла у Танеевой, круглую сумму — двести тысяч рублей. А чтобы проценты были поменьше, мы заём оформили распиской на короткий срок.
Владимир Иванович звонко присвистнул и заёрзал на стуле:
— Вот это да. Это Анна могла сразу выдать такую сумму? Надо ещё разобраться, откуда у неё такие деньжищи.
— Уже разобрались, — ответил Антон Сергеевич, укоризненно посмотрев на географа. — Она продала в Новообске свою квартиру и купила в Боровиково дом. Вы же прекрасно понимаете, что у вас в селе дома стоят недорого. А вот свободные деньги отдавала под проценты. Ну, раз уж вы Владимир Иванович так болезненно реагируете на деньги Танеевой, может быть, скажите нам, на какие нужды вы брали деньги под проценты?
Мужчина нервно соскочил со стула, и театрально отведя руку в сторону, чётко и раздельно произнёс:
— Я у неё ничего не брал.
— Ну как же, Владимир Иванович, — Антон Сергеевич медленно вытащил из своей папки какие-то бумажки и, потрясая ими в воздухе, продолжал оперировать фактами. — На расписках стоит ваша подпись в получении определённых сумм.
Ксения Алексеевна поперхнулась, увидев расписки. Она и предположить не могла, что неопровержимые улики Танеева где-то хранила. Она закашлялась и прошла к столику, где стоял графин с водой.
Владимир Иванович, услышав о расписках, сразу сник, нарочито закашлялся, казалось, он тянул время. Но, следователь терпеливо ждал.
— Можно, я вам всё объясню наедине? — глуховатым голосом попросил географ, стараясь не смотреть в сторону жены.
— Так у вас уже была такая возможность. Но вы постарались ввести следствие в заблуждение, сказав, что получали деньги за тайну Танеевой.
Зоя Карловна молча встала с места, подошла к мужу и залепила ему звонкую пощёчину:
— Негодяй. Я дома с тобой поговорю.
— Вот видите, что вы наделали? Вы в семью внесли раздор, — взбеленился Владимир Иванович, потирая лицо, горевшее от оплеухи.
— Помилуйте, вы раздор сами внесли. Рассказали бы нам сразу правду, и не было бы к вам вопросов. И не юлили бы сейчас, как уж на сковородке.
— Прошу меня ужом не называть, — обиделся географ. Откуда мне было знать, что вы найдёте эти треклятые расписки. Тьфу, Танеева и после своей смерти всем вредит, препротивная женщина, — Владимир Иванович засунув в карманы брюк руки, отошёл к окну.
— Так может, сейчас не поздно сказать правду? — поинтересовался следователь.
— Я отказываюсь что-либо объяснять.
— Хорошо, — сказал Антон Сергеевич. — Мы вызовем вас повесткой, и вам придётся всё рассказать, только в другом месте.
— Пожалуйста, вызывайте, — Владимир Иванович вернулся на прежнее место, сел на стул и скрестил руки на груди.
— Зоя Карловна, а вы готовы поделиться вашей проблемой?
— По-моему, мою проблему знает не только коллектив, но и всё село. Да, брала деньги: на лечение сына Ильи. И срок уже близок отдавать. Но денег у меня пока нет. Я понимаю, что процент увеличится, но ничего не могу с этим поделать.
— Извините. Но я должен был вам задать этот вопрос. А вы, Ксения Алексеевна, что скажете? Вспомнили про свой долг, или опять будете всё отрицать?
Ксения Алексеевна покраснела, медленно провела по лбу рукой и выдохнула:
— Я беременна.
