есть и душ. Свежие полотенца для вас положили. Простите, что на кухне бардак. Мы несколько дней очень плотно работали над одним проектом, и про уборку, увы, на время пришлось позабыть. Но сегодня вечером мы поужинаем в ресторане.
– Мне нужно идти.
– Куда, если не секрет?
– Искать Пола. Вам ведь известно, куда он направился, да?
– Для начала примите душ. Я попрошу Омара заварить для вас чай, а потом мы поговорим о вашем муже и его местонахождении.
– Вчера я в спешке покинула Эс-Сувейру, когда узнала, что Пол поехал в Касабланку. Мне не во что переодеться, и туалетных принадлежностей у меня с собой нет.
– Зубную щетку я вам дам. Что касается одежды, сдается мне, у нас с вами и размеры разные, и вкусы. Но в пяти минутах ходьбы отсюда есть большой французский магазин одежды. Омар с удовольствием вас проводит.
– Я подумаю. Вы позволите от вас позвонить?
– В «Ройял Эр Марок»?
– Может быть.
– Об этом я уже позаботился.
– Что?!
– Когда вы отключились, я много раз пытался вас разбудить. Вы не реагировали, и тогда я взял на себя смелость заглянуть в ваш рюкзак, где нашел ваши проездные документы. Увидел, что у вас билет на рейс, который улетает в полдень. Мне было ясно, что никуда полететь вы не сможете, поскольку крайне изнурены. Я позвонил своему приятелю, который заправляет всем в «Ройял Эр Марок», и вас перебронировали на завтрашний рейс, который тоже вылетает в полдень. Позвольте предложить вам остаться нашей гостьей еще на одну ночь и сегодня вечером пригласить вас на ужин?
Я даже как-то растерялась.
– Пожалуйста, дайте нам десять минут, чтобы умыться и одеться… – попросил Бен Хассан.
Я кивнула и пошла прочь по коридору. Мой рюкзак действительно лежал в стенном шкафу у входной двери. Паспорт был на месте. А также мой ноутбук. И кошелек с кредитками. и свежая распечатка новой брони, к которой ниже была прикреплена старая. В новой распечатке указывалось, что перебронирование на другой рейс было осуществлено без доплаты.
Я упрекнула себя за то, что заподозрила человека, приютившего меня, и его помощника-любовника в воровстве. В сущности, с моей стороны это была типичная реакция представителя Запада на североафриканские реалии: убежденность в том, что здесь, за некоторым исключением, никому нельзя доверять. Хотя за те несколько недель, что я уже провела в Марокко, ко мне, не считая нескольких неприятных случаев, относились с должным уважением и с соблюдением правил приличия. Да и месье Бен Хассан, вместо того чтобы дать мне от ворот поворот, впустил меня в свой дом, позволил мне спокойно выспаться, перебронировал мой билет на рейс, вылетающий на следующий день, и теперь предложил мне остаться еще на одну ночь. Я должна бы быть ему благодарна. Правда, меня по-прежнему немного смущало, что он полез в мой рюкзак, дабы проверить, нужно ли изменить бронирование. Был ли в том какой-то скрытый мотив? Бен Хассан, насколько я могла догадываться, имел отношение к изготовлению фальшивых паспортов. И мне не давала покоя мысль, что он владеет некой информацией о моем муже, которую Пол стремился утаить от других. Настораживало и то, как он с беспощадной расчетливостью игрока в бридж огорошил меня фразой: «Он уехал к своей жене». Это его откровение сразило меня наповал.
Однако пока гостеприимство его было на высоте, а вот себя мне было за что поругать: за чрезмерное беспокойство и паранойю, за подозрительность и недоверие. Я вернулась в гостиную и принялась убирать постель, в которой спала.
– Нет необходимости наводить порядок, чтобы заглушить стыд.
Я повернулась и увидела Бен Хассана. Белая джеллаба, что была на нем, уже местами пропиталась потом, поскольку потолочные вентиляторы почти не умеряли жара предвечернего зноя.
– Но мне действительно стыдно – особенно за то, как я сразу решила…
– У каждого из нас свои предрассудки, хоть мы убеждаем себя, что предвзятость нам не свойственна.
– Вы уж извините меня.
–
– Значит, вы католик? – улыбнулась я.
– Мама моя была католичкой. А отец – мусульманином.
– Вы очень великодушны. Но прежде мне надо найти что-нибудь из одежды. Я уехала из Эс-Сувейры без ничего.
– Обычно, когда скрываешься от полиции, нет времени на долгие сборы.
– Откуда вам известно, что я скрываюсь от полиции?
– У меня есть свои источники. Но вы не бойтесь: никто из них не в курсе, что вы здесь. Я
