Центрального Земного Компьютера не должно хватать, чтобы отслеживать малейшие изменения маршрутов пятидесяти шести миллиардов населения. Чертова информационная хиромантия.
– Ставка сто тысяч от моего кавалера на девятку и красное, – звонко выкрикнула Маргарет и небрежно мотнула головой к его сторону. Крупье поймал взгляд Ларского, тот кивнул.
В рулетку чаще играли по небольшой ставке, но зато долго, неотвратимо, всю ночь.
Шарик все еще ровно бежал по внутреннему кругу, а Ларский уже не мог оторвать от него взгляд. Никогда выдаваемые в баккара карты не рождали в его груди горячечный жар от ожидания приближающейся развязки, от желания ее предугадать, прикоснуться к предопределенности жизни в разлетающейся вселенной. Почувствовать себя богом на короткий срок.
– Ставки сделаны.
Вся сияющая элегантная публика замерла над двухметровой в диаметре чашей колеса. В воздухе появились джойстики на продолговатых основаниях. Один из них повис прямо над Маргарет. Бросив на него взгляд, Ларский ощутил, как мгновенно напряглись руки, словно именно он должен был успеть схватить джойстик в нужный момент. Магарет подалась вперед, и Никита перестал дышать.
Сейчас, еще немного, и круглое коварное чудовище сорвется со своего маршрута и вылетит на изломанный трек. В античности в центре колеса размещались плоскости отражателей, отправляющие шар навстречу случайности, а теперь здесь находилась путаная конструкция горок, поворотов, переходов, развилок, которая и занимала большую часть рулеточного колеса.
С глухим стуком шар упал на трек, и руки игроков взлетели к джойстикам.
– Влево его, влево!
– Да что ты делаешь?!
– Нахрен!
– Куда?!!
– Блядь…
– Fuck, fuck, fuck…
Яростные крики, обрывки фраз, ругань и женский визг возбуждали даже без джойстика в руках. Хотелось загнать шар одним взглядом. На девятку и красное. Но шар скакал по горкам, переходам и развилкам желобков, скатываясь, падая, устремляясь то вперед, то назад, совершенно непредсказуемым образом. Каждый игрок, надрываясь, дергал свой джойстик, надеялся загнать удачу в заветную ячейку или хотя бы приблизить к ней. Импульсы от множества джойстиков били внутри шара то согласованно, то вразнобой. И он катился, ускорялся, тормозил, подчиняясь воле разных игроков, которые сражались друг против друга прямо внутри его круглого тела.
Командная игра с джойстиками вокруг стола была чуть больше спортом, чем удачей, но для нее имелись отдельные залы и отдельные правила. Здесь же каждому только казалось, что он чем-то управляет, на что-то влияет. Иллюзия. Если бы у Ларского был бы в руках джойстик, он бы тоже поддался этой истерической вере в собственные возможности. Но руки были пусты, и поэтому в голову лезли глубоко философские мысли.
Люди пытаются управлять своей жизнью, врут сами себе о достижениях, но на самом деле они сами, как шарики, движутся по траектории чужих толчков, и в их движении больше хаоса и непредсказуемости, чем смысла. Граув, Флаа, пара мертвых инсектоидов, мечтатель Стэнли с ножом в груди и застрявший флот Штрауса – судьбы и события ясно давали понять, что в какой-то момент любое создание может вышвырнуть в чет или нечет, на красное или черное, в ячейку, на которую поставил кто-то действительно могущественный. Этот Некто, возможно, напряженно следил за траекторией движения или толкал к цели хитро и изобретательно.
Вопль разочарования и победного восторга накрыл колесо и два боковых стола для ставок. Шар лежал на красной девятке.
Маргарет обернулась. Она приоткрыла рот, край губ дернулся в попытке улыбнуться, а в голубых глазах плескалось исступление.
– Девять, красное, – пробился сквозь затихающий шум твердый голос клона-крупье.
Они с Марго продолжали смотреть друг на друга. Таня и Берт куда-то исчезли, возможно, их оттеснили на другой край, или они отправились испытывать удачу в баккара.
– Я неплохо наварился на твоей догадливости, – брякнул Никита. – Теперь задолжал тебе волшебную ночь.
Марго моргнула, приходя в себя, и выражение ее лица стало насмешливым.
– Торопишься вернуть долг? Я еще не закончила играть на твои деньги.
– Хорошее начало, играй, красавица. Но только если ты в конце проиграешься в пух и прах, сама будешь должна мне волшебную ночь.
– Это твои условия?
– Нет. Это мое предложение. Согласна?
– А если нет?
