– Брюкву найти? – спросил Слона.
– Не брюкву, а Врана, – пояснила галка. – Он не пришел на урок и пропал!
– Кто пропал?
– Вран. Бедный Вран, не пришел и пропал. Никого не научил рисовать!
– Подумаешь, пропал, – фыркнул бегемот. – Знаю я его. Возомнил себя художником, а потом испугался и сбежал.
– Все пришли на урок. И даже коза, и петух прилетел. Принесли краски и раскраски, а он пропал. Не пришел, совсем не пришел.
Галка выглядела очень расстроенной. Взъерошила перья и перелетала с куста на куст. Под конец плюхнулась ногами прямо в глину, вымытую краем протоки.
– Подумаешь, не пришел, – сказал Маська. – Я бы тоже не пришел, если бы у меня планы поменялись или рисовать расхотелось. Сами бы и рисовали. Без Врана.
– Вран всех учит. Он своим языком такие… такие картины накрашивает. Цветные и блестящие, но очень тяжелые, очень – не унести.
– На картины смотрят, а не носят, – проворчал бегемот.
– Может, он заболел. Вы домой к нему ходили? – спросил Слона.
– Ходили. Везде ходили. Все ходили. Но нет его. Лелик сказал, что пропал Вран, совсем пропал. В ужасное место попал и пропал.
– Ужасное место?
– Да. Ужасное, ужасное.
Маська задумался, и чтобы легче было думать, выпятил вперед нижнюю губу.
Шкаф тогда тоже казался ужасным местом. Но и выйти из него было небезопасно.
– Лелик видел это ужасное место? – деловито спросил Маська.
– Лелик сказал, что видел, но не помнит туда дорогу. Но оно очень ужжжасное. Все ходили и ходили, и искали, но его нет. И Врана нет.
– Прячется он под каким-нибудь раскаленным булыжником, – пробасил недоверчивый бегемот. – Не отличишь, где камень, а где его хвост.
– Нет его под булыжником. Не прячется он.
Галка, с которой Маська был не знаком раньше, от возмущения взлетела на голову бегемоту и постучала по ней клювом. Тот слегка мотнул мордой и сожмурился.
Маська подумал, что нужно попросить галку и по его голове постучать, наверное, это приятно. Но потом. Сейчас он должен организовать экспедицию. Иначе Врана не найдут.
– Во-первых, нужно понять, какое место в Зоосити самое ужасное. Во-вторых, выяснить еще два других ужасных места.
Мэтью говорил твердым и решительным голосом и для большей солидности взялся за хобот Слоны. Галка смотрела на него, слегка наклонив голову, а бегемот жевал губами.
Маська сделал важную паузу.
– И что мы будем делать с этими тремя ужасными местами? – нарушил молчание Слона.
– Мы к ним пойдем!
И они пошли. И даже Бегемота пошел, хотя сказал, что далеко от дома отходить не будет и что в крокодиловом брюхе видал он все эти ужасные места и любителей размазывать краски. А заодно и всех галок. Но все равно шел рядом со Слоной, а галка то отлетала, то возвращалась и снова садилась ему на голову.
Первым ужасным местом, по мнению Слоны, Бегемоты и галки, была темная пещера с ледяным омутом, где жила семья медведей. В пещере наверняка тесно и темно, а рядом с омутом – холодно, поэтому находиться в таком месте – ужасно.
Бурая медведица почесывала спину о высокую стену с радужными гребнями и наблюдала за медвежатами, играющими в лабиринте из валежника, бревен и вращающихся геометрических фигур. Она заявила, что Врана у берлоги не видела, а если бы и видела, то намазала бы ему медом одно место, чтобы он держал свой язык глубже между зубов, когда подходит к ее детям. Слона и Бегемота решили поверить хозяйке на слово и посещать берлогу раздумали. Маське понравились медвежата, и место вовсе не выглядело таким ужасным, чтобы погубить Врана.
От жилища медведя компания решила направиться в дальний кошмарный район, где за силовыми ограждениями царил невозможный холод, во все стороны тянулись унылые снежные поля с голым кустарником, заметенным доверху снегом. Все согласились, что это ужасное место и в нем можно пропасть