изоморфов. Но мох он напоминал только с виду, скорее это были грибы, пасущиеся по камням в поисках органической и минеральной пищи.
Горный массив был километра три в поперечнике, и от него, спускаясь все ниже к земле, тянулся к разноцветному шевелящемуся лесу и в нем терялся рукав кряжа.
– Уж не собираются ли эти твари в поход за обедом? – задумчиво проговорила Елена Меерова – эксперт по семиотике поведения инопланетных рас, обладательница зачетного размера груди, но, к сожалению Тима, вечно закрытой форменной тканью глубокого изумрудного цвета.
Изоморфы действительно куда-то собирались.
Единого входа в скальный город не было, расселины и зевы пещер располагались на разных уровнях склонов, и поэтому странные для человеческого глаза фигуры двигались справа и слева к группе, расположившейся под каменным навесом, напоминавшим обломанную шляпку окаменевшего гриба.
– Без зубов и стволов – это больше похоже на прогулку, – возразил вечный спорщик Джеф.
– Свои зубы и стволы они прячут под кожей, и лучше тебе их не видеть, милый мой, – бархатным голосом пропела в ответ Елена и укрупнила изображение собравшейся группы изоморфов.
Тим завороженно рассматривал существ, хотя, казалось, изучил о них все до миллиметра отчетных материалов за последние два дня.
Удивительно то, что они были разные. Отличались и цвет, и форма тела. Грязно-желтая тварь слева была похожа на туловище верблюда, только без ног, с горбами, змеящимися по земле, а спрыгнувший с каменного уступа – был пупырчатым шаром на двух мускулистых лапах с широкими, словно ласты, ступнями. Два существа – фиолетовых с коричневыми разводами – стояли, притершись друг к другу боками, и издавали короткие резкие звуки. Похоже, общались.
Все изоморфы требовали отдельного описания, но все же кое-что общее у них было – большая часть тела у каждого была округлой – без режущих краев, игл, когтей и панцирей. Тим знал, что они могут измениться в секунду, но в спокойном состоянии предпочитали определенный цвет и сглаженные углы, что ставило под сомнение их тотальную агрессивность. И все же в мультяшной нелепости их тел таилось нечто пугающее, обманное.
– В каждом из этих существ есть что-то уродливое, – сказала Елена. – И мне это не нравится.
– В тебе говорит человеческая эстетика.
– Во мне за пятнадцать лет путешествий от всех увиденных галактических паноптикумов человеческая эстетика утратила дар речи. Ее все устраивает. Но от этих резиновых фигурок – мороз по коже.
– Зря ты, – возразил Ичиро Камигата – помощник главного инженера «Сияющего». – Не резиновые, а вполне приличные создания. Они охотятся совместно, значит, коллективное взаимодействие у них развито и с ними можно договориться. И они не страшные. А вон тот бордовый и вовсе красавец.
Перед высоченным изоморфом расступались все остальные. Он был похож на гладкий ствол с причудливым плетением на вершине и тремя мощными гибкими конечностями внизу. Третья – все же была хвостом. «Бордовый», который скорее был багровым, выглядел главным в этой разношерстной толпе.
– Странные у тебя вкусы. Японская эстетика?
Ичиро вежливо хмыкнул, но промолчал.
Невидимый шаттл уже некоторое время неподвижно висел над горами.
– Зрители уже собрались. Пора начинать, – решительно высказался контр-адмирал и отстегнул ремни ложемента. – Всем внимание на изоморфов.
Они сейчас устроят небольшое представление. Чтобы странные растения вспомнили о том, что помимо еды есть боги. «Знамение», которое приготовили расе Орфорта, компьютер «Сияющего» просчитал, основываясь на данных о планете и общих принципах, продуманных Граувом на Сахалине.
Тим справится с транслируемой картинкой сам, остальному экипажу шаттла нужно только наблюдать, хотя и записи хватит, но кто знает, что смогут заметить и почувствовать сами люди.
Управляя мыслями и руками, Граув смахнул проекцию собравшихся на охоту существ и вывел архивированную программу «Знамение». В одно движение он распаковал первое приложение программы и активировал дополнительные генераторы силовых полей, встроенные в обшивку шаттла.
Легкая вибрация прошлась по корпусу, и началось.
Черную землю вокруг гор и высоченные хребты в секунду накрыла тьма. Растягивая непроницаемый купол, Тим видел краем глаз, как больше десятка изоморфов в ужасе бросились друг к другу, слепляя тела в плотную многоцветную массу. «Багровый» высился в центре.
В следующую секунду в темноте неба вспыхнули одно за другим семь ярких светил. Каждое из них сияло, как спустившаяся из космоса звезда, но не изгоняло тьмы. Семь звезд – семь цветов, чистых и флюоресцирующих, как это бывает на Орфорте.
Светила выстроились в линию, зависли на несколько мгновений и начали новое движение. По три с каждого края устремились к центральному – черному, как сгусток материи в разреженном космосе. Как только последняя из шести звезд вошла в черноту седьмой, небо осветила яркая вспышка. И тьма, отброшенная к границам, отступала, рассеивалась, как дурной туман.
