Дышишь, и дыхание сочится кровью из пор. Тим поймал себя на том, что он не отрывает взгляда от того, как свободно и плавно двигается рука Ирта вдоль тела.
Тим резко остановился. По ногам побежали мурашки, ступни свела судорога – потребность идти следом, не отставать.
Тим стоял. Ирт двигался дальше. Хозяин не оборачивался. Бросал Чагу здесь. Совсем одного в Просторах. Тим с усилием посмотрел в сторону и, напрягая ставшее внезапно тяжелым тело, повернулся к шумящему рядом фонтану.
Вода струилась шестью полукружьями разноцветной радуги, смешивалась в искрящийся белый свет в хрустальном ложе гигантской чаши.
Плечо Флаа выросло перед лицом. Глаза Тима сами собой опустились вниз.
– Ты испуган, Чага?
– Называй меня Тимом, – проговорил он и с усилием поднял голову. – Мы на Земле, и это мое имя.
– Вот как? Думаешь, твои Просторы изменят тебя самого? Ты же отчаянно хочешь, чтобы я коснулся тебя.
Новая волна дрожи окатила тело. Капитана Граува защищало силовое поле, которое можно отключить одним мыслеприказом. Он думал о простоте этого действия и смотрел на открытую шею Ирта, такую человеческую, с идеально гладкой кожей.
Только сейчас Тим понял, что изоморф одет совсем по-другому. Тончайшая кожа короткой куртки поднималась стойкой распахнутого ворота и отпрокидывась на спину складками капюшона. Куртка была неожиданно черной, но багровые вставки были на груди, шли по краю коротких рукавов и ворота. Запястья окружали ленты багровых браслетов. Изоморф это придумал сам или успел увидеть на городских улицах?
– Ты не человек, Ирт, – прошептал Тим. – Ты не можешь выглядеть и говорить как человек.
– Ты можешь мне запретить?
– Нет, – быстро ответил Тим.
– Правильно. Ведь на самом деле это ты выдаешь себя за другого, ты – не капитан корабля, Чага? Ты моя зверушка, и знаешь это.
У него не получилось произнести это вслух.
Опять не получилось.
Он коснулся рукой рта, словно она могла помочь разлепить губы. От Ирта странно пахло – сандалом и железом. Кожа его шеи наверняка была горяча.
– Я твой симбиот, – вытолкнул Тим.
Ирт нахмурился. Льдистый взгляд, казалось, прорастал в голову, от этого в груди толчками собиралась истерика.
– А симбиот – это совсем не зверушка, Флаа. И ты сам прилетел ко мне с Орфорта. На вкус моей крови.
Флаа насмешливо растянул красные губы:
– У симбиота есть жажда и ростки, и он меняется. А ты – нет. Поэтому ты просто Чага. Моя игрушка под прозрачным щитом.
– И зачем тебе игрушка, Флаа?
– Незачем. Но ты – собственность, которую нужно вернуть на место. Живая собственность должна знать свое место. Думаю, ты знаешь.
Изоморф смотрел на Тима пронзительно и холодно, где-то под его человеческой кожей шевелилась несущая боль угроза. Во рту мгновенно стало сухо, а вдоль позвоночника побежал озноб предвкушения.
– Я не собственность! – прошипел Тим. – Я себя контролирую! Я не вернусь на Орфорт.
Он развернулся и быстрым шагом, почти бегом, пошел прочь. Разноцветные навигационные огоньки мелькали под ногами в безумной пляске. Далеко впереди на шероховатом и упругом полотне дороги они блекли и превращались в короткие, будто нарисованные черточки, уходящие все дальше и исчезающие на покрытых сумерками развилках пути.
Люди оглядывались в недоумении на капитана в белом, напряженного, спешащего невесть куда таким теплым спокойным вечером.
От этих взглядов, от бьющихся в грудной клетке гнева и паники, от пляски цветовых пятен Тим почувствовал себя мальчишкой, который потерялся в парке развлечений.
– Убрать навигацию, – резко выкрикнул Тим.
Огни потухли, и парочка, целующаяся у стены кондитерского магазинчика, сплетенного из лаковой слюды, обернулась и уставилась на него.
– Извините, я просто устал от света.
Смуглый мужчина кивнул, но все же смотрел на Тима в недоумении. Не часто встретишь взвинченных идиотов в военной форме на вечернем
