променаде.
– Пойдем, Чага, – изоморф возник рядом и сразу двинулся дальше.
Тим опять оказался позади мощной и нечеловечески грациозной фигуры плантиморфа. Позади задницы, обтянутой грубой, темно-синей тканью.
Через какое-то время Флаа небрежно сорвал лист со свесившейся ветки магнолии и, не оборачиваясь, спросил:
– Скажи, Чага, на вашей планете везде так: мертвая плоть, по которой вы ходите, в которой спите, в которую втыкаете свои полудохлые растения? У вас нет Просторов?
На мгновение Тим не понял, о чем он спрашивает. Открыл рот, закрыл, не решаясь возразить. Потом снова открыл.
– Нет, люди просто часто живут выше Просторов, – быстро и едва слышно проговорил он. – Если только это не города, оставшиеся как памятники древности.
– Выше? – прищурился Флаа.
– Ну да. На Орфорте есть Стены и Пояс Безопасности, а на Земле Стены начинаются выше самых высоких деревьев. А в самом низу – дикая жизнь. Туда опасно спускаться просто так.
– Ваш мертвый город убивает свет для живой плоти. Она не будет изменяться в лучшие формы. Не станет хорошей дичью.
Тим помотал головой.
– Нет, внизу солнечно, и города почти не видно. Просто везде есть призмы и проекционные установки.
– Мерзкие мертвые установки, которыми вы прикрываете свое слабое нутро!
Ирт махнул конечностью, и она, в мгновение удлинившись, смяла желтый фонарик над пустой скамейкой.
Тим с ужасом смотрел на этот отросток с широкими кольцами браслетов. Опять отчаянно захотелось быть запечатанным, обернутым Флаа, забыться болью.
Он стоял на самой грани мыслеприказа, не отрывая взгляд от расширившихся ноздрей изоморфа. Пусть он только прикоснется.
– Веди теперь меня в Ниши, Чага, – насмешливо проговорил Ирт и задрал голову вверх. Его, казалось, куда больше интересовали текущие по транспортному маршруту энергокапсулы, чем его зверушка.
– Я знаю одну Нишу подарков, – неожиданно сказал Тим. – Из мертвой красоты.
И они пошли.
Тим мог бы запросить маршрут, чтобы не ошибиться, и трассеры под ногами привели бы их в квартал ювелиров. Но не стал. Все и так непрерывно текло рядом: змеи трафика, вода в гребных каналах, струи фонтанов, цвет обрисованных в полутьме зданий, светлые фигуры людей, голоса с балкончиков над дорогой и открытых веранд. Шелестела листва. Ему хотелось остановить это движение, остановить неизбежность, к которой он стремился сам с болезненным отвращением и жаждой.
Подарок. Пусть Ирт получит его – свою мертвечину.
Эта улица всегда была волшебной: россыпи камней, блеск белого серебра и позолоты, ларцы и шкатулки вместо домов. Улица ювелиров находилась где-то в центре криволинейного жилого варева Манилы. Здесь все было настоящее: никаких иллюзий и силовых полей, царапины и сколы на роскошных лазуритовых перилах.
Тим был здесь очень давно. Тогда ему казалось, что все интересное, яркое и лучшее в жизни должно случиться именно с ним, потому что он талантлив, умен и никогда не сдается. В тот день вместе с ним была девушка, ни имя, ни лицо которой он уже не помнил, но она отлично делала минет и смотрела на Тима огромными восторженными глазами. В какой-то момент это начало утомлять, но тогда он еще таскал ее за собой по улицам Манилы, рассказывал забавные истории и целовал в податливые губы.
Этот дом, похожий на гигантский обломок кварца, все еще был здесь. С серыми непрозрачными вкраплениями камня, острыми выступами и белесыми прожилками на гранях он выглядел самым необычным на улице.
Изоморф притормозил у этой глыбы и рассматривал ее внимательно, почти завороженно. Тим знал почему – подобные кварцевые своды встречались в глубине Ниш Стен Флаа, там, где хранили полуживых раудов, чтобы выварить из них горечь каменного плена и съесть в свой черед.
– Это Ниша еды? – спросил Ирт.
Когда в глухом голосе изоморфа прозвучала неуверенность и сомнение, Тим ощутил превосходство, едва заметное, но сразу испугавшее его. Он даже отступил назад от полукруглых серебристых ворот перед домом, словно это превосходство подстерегало его около них, готовясь сделать подножку.
– Пойдем, Чага. Покажешь Нишу человека.
И Ирт толкнул его в ноющую от напряжения спину.
Они оказались внутри – в гигантском куске волшебного кварца. Помещение было овальным, и по серебристо-серой стене слева тянулась диорама с презентацией самого мастера-ювелира.
Тим постоял, осматривая эту комнату. Удивительно, что все осталось почти таким же. Далекое прошлое и настоящее так здесь легко схлопнулись,
