Какое-то время они смотрели друг на друга оценивающе. Быстрым движением руки она откинула назад волосы. Тонкий цветочный браслет, вьющийся от запястья и до локтя, исчез и снова появился, постепенно вырастая, обвивая очень светлую кожу.
На ней не было ничего лишнего, никаких крутящихся рыбок над головой, локонов, переплетенных бешено сверкающей силовой бижутерией. Шоколадного цвета обегающее платье чуть выше колен было сложено из отражающих свет геометрических форм. Каскад черных, очень густых волос и невидимая подошва под изгибом узкой стопы с закрытым носком цвета зерен какао.
Губы были яркими и насмешливо изгибались.
– Подманить удачу? И у вас получается?
Она бросала вызов. Ее не получить, не приняв вызов. Лиза была другой, она не любила азартные игры и провокации, но планка ее ожиданий была изначально высокой, ей можно было соответствовать или нет, или попытаться соответствовать. Тех, кто не дотягивал, жена была способна принять, вот только Никите это оказалось трудно пережить. Всегда трудно получать что-то из милости, хотя он знал – это была его собственная гордость, которую он когда-то не смог переступить.
Опять перед глазами всплыло белое лицо Граува. Ларский поморщился и тряхнул головой.
– Кто сегодня ведет в Песочном зале? – спросил он клона, замершего в неподвижном ожидании.
– Банкует Стренберг, господин. У него осталась последняя неделя контракта в этом году.
Ларский пожал печами – не только весь чертов день, но и ночь будет состоять из нервов. Стренберг – это проклятый автомат иронии и элегантности – не раз ломал удачу в баккара. Но роковая брюнетка смотрела выжидательно, и отказ будет выглядеть как позорный побег. Как бы это выглядело у Граува, чтоб ему провалиться, безмозглому самоубийце.
– Стренберг – это интересно! – Ларский слепил торжествующую улыбку и протянул руку незнакомке. – Вы поможете мне подманить удачу в баккара? Меня зовут Никита.
– Маргарет, – представилась она. – Я попробую, пока не станет скучно.
Песочный зал встретил их песком. Он вился под ногами и поднимался барханом к стоящему в полусотне метрах игровому столу, вытесанному из грубого шероховатого камня. За столом с крупье сидели двое мужчин, очень серьезные и сосредоточенные. Волосы правого от крупье игрока были уложены короткими горизонтальными хвостиками, а второй так развалился на своем с виду каменном седалище, что черные фалды фрака тонули в песке.
Они шли к столу по песку, слегка увязая в нем. В нескольких сантиметрах от Маргарет пролетело перекати-поле, от неожиданности она на мгновение прижалась к локтю Никиты.
– Странный выбор – Песочный зал. Здесь неуютно. По-моему, в пустыне невозможно расслабиться.
– В казино, как в космосе, расслабишься – и окажешься за пределами своих возможностей. А пустыня как раз не дает об этом забыть.
– Звучит слишком пафосно.
– Почему слишком? Степень пафоса за игровым столом всегда зависит от оставшихся на счету кредитов. А они у меня подрастаяли за последний месяц.
Маргарет рассмеялась и коснулась пальцами его запястья. Они показались холодными.
– Раз уж мы тащимся вдвоем по пустыне в вечерних костюмах, почему бы нам не перейти на ты, Никита?
– Буду счастлив, Маргарет.
Весь этот песок, обнаженный свет вокруг, ломкий кустарник и тарантулы, неожиданно пробегающие даже по поверхности столов, – были не более чем декорацией. Одной из великого их множества в аттракционе под названием Макао.
Песчинки не забивались в одежду, змеи не прокусывали кожу, но иллюзия, как и везде, обладала совершенством, заставляла тревожно вглядываться в горизонт и забирать с подноса подошедшего клона сразу по два бокала шампанского. Так, на всякий случай. От сухости в горле.
– Сегодня днем я уже нервно рыхлил песок. Только лунный.
Она удивленно вскинула глаза, но не успела ничего спросить, как заговорил поднявшийся им навстречу Стренберг.
– Добрый вечер, господин Ларский. Добрый вечер, госпожа… как к вам обратиться?
Иосиф предпочитал говорить по-французски, остальные, обычно, подстраивались.
– Маргарет.
– Маргарет, желаете к нам сегодня присоединиться?
Крупье жестом пригласил к столу. Массивный каменный стол, достойный первобытных людей, раздвинулся, и возникло еще два сидячих места. Никите всегда нравилась игровая поверхность столов Песочного зала с грубо вытесанной в камне разметкой для ставок. Он живо представлял, как лохматые кроманьонцы рассаживаются и делают ставки на банк, только вместо цветных фишек в их грязных ручищах обгрызенные косточки тетеревов. А крупье, сидящий на самом здоровом камне во главе стола, нетерпеливо почесывает грудь, тугие мышцы ходят под шкурой. И почему его, Никиту Ларского, угораздило родиться в самом фальшивом и скучнейшем времени в истории. Никто даже не врежет тебе по-настоящему в морду, если ты сам этого не
