– Что предпочитаете, господин подполковник – коньяк или водку? – спросил постмайор Милица, когда представитель министерства обороны Флоризеи устроился за обильно накрытым столом.
Инспектор Бурчага недоуменно посмотрел на него.
– Странный вопрос, постмайор, вы не находите? То есть вы загоняете меня в рамки: «или – или»? Я с таким подходом еще не встречался.
– Что вы, что вы, господин подполковник! – испуганно замахал руками командир отдельного танкового батальона. – Просто недавно кое-кому из штаба округа плохо стало… извиняюсь за выражение, заблевался весь… А крайним оказался я, как, значит, принимающая сторона. Вот теперь и страхуюсь, образно говоря.
– Я таким не страдаю, постмайор, – усмехнулся Бурчага. – А если бы страдал, то как вы думаете, долго продержался бы в министерстве? Так что ставьте и то, и другое. И третье можете ставить, и четвертое… если есть.
– Конечно, есть, господин подполковник! – воскликнул Милица. – Тут же не хутор какой-нибудь, а конкретный танковый батальон!
Он бросился к стенному шкафу и торопливо принялся вынимать оттуда бутылки с разными веселыми этикетками. Инспектор министерства обороны добродушно наблюдал за суетливыми движениями комбата.
Инспекционные проверки воинских частей не были какими-то экстраординарными событиями – комбат Милица пережил их немало, и всегда все проходило более-менее гладко. Особенно если их устраивал штаб округа. Благодаря «сексуальной и высокоинтеллектуальной» Алонтальне комбат заранее узнавал о них и успевал подготовиться. Правда, и бардака во вверенном ему воинском подразделении никогда не было – отдельный танковый батальон считался очень и очень приличным местом службы. Министерские проверки случались тут гораздо реже, но, опять же, каких-то вопиющих недостатков не выявляли. Так вышло и в этот раз. Инспектор Бурчага в сопровождении Милицы прошелся по территории, полюбовался искусственными цветами, побывал в казармах, ангарах, мастерских, на складах и в прочих строениях целевого назначения, побеседовал с личным составом – и не сделал ни одного существенного замечания. Когда проверка завершилась, Милица повел инспектора в столовую, в отдельный маленький и очень уютный зал, дабы Бурчага смог подкрепиться после своего добросовестного труда. Из окна зальчика открывался великолепный вид на клумбы все тех же искусственных цветов. Таблички со всякими полезными для бойцов надписями еще не успели изготовить, но и без них территория воинской части радовала взор. Во всяком случае, взор постмайора Милицы.
– Хватит пока, – остановил комбата инспектор, когда семь или восемь бутылок перекочевали на стол. – Все, как говорится, хорошо в меру.
Бурчага придвинул к себе высокий и широкий бокал и до краев наполнил его коньяком, водкой и настойкой «Хреновуха» в равных пропорциях. По его экономным уверенным движениям было видно, что инспектор знает толк в этом деле. Милица же на первое время ограничился стопкой водки «Фортица деликатная». Он тоже знал толк в таких делах и предпочитал медленный старт.
Выпили по первой, плотно закусили. Пропустили по второй. Третья пошла практически без закуски, да и кто же закусывает третью? И только после этого инспектор стал подводить итоги проверки.
– В общем и целом, у вас все на уровне, постмайор, – начал он. – Видно, что подметаете, грязи в наличии не имеется, бойцы опрятные. С цветами хорошая идея, – Бурчага повел головой на клумбы за окном, – спектральный набор приятен для зрения. А вот тот факт, что в кустах, в пяти метрах от штаба, в самом сердце, можно сказать, батальона, ветошь использованная лежит – это уже сигнальчик, это уже звоночек. Сегодня протирку разбрасываем где попало, а завтра дойдет и до деталей боевых машин. Так не годится, постмайор, тут надо принимать меры. А если завтра боевая тревога – а у нас ветошь в кустах валяется?
– Так точно, господин подполковник! – вытаращился на инспектора Милица. – Учту и ликвидирую! Наверное, кто-то из офицеров ботинки вытирал да и обронил ненароком… Проведу конкретную работу с личным составом! Прямо после вашего убытия!
– Именно конкретную, постмайор, – кивнул Бурчага. – Наказывать адресно и предметно. Армия сильна не только вооружением, но и дисциплиной.
– Так точно, господин подполковник! – вновь отчеканил комбат.
– Насчет боевой техники, – продолжал инспектор, вновь взявшись за приготовление для себя алкогольной смеси из трех компонентов. – Замечаний по ее содержанию нет. В ангарах тепло, сухо, паутины не замечено. Придраться, как говорится, не к чему, да и нет у меня такой задачи. Все смазано, начищено и так далее. Повторяю, придирок нет, но есть кое-какие вопросы.
– Да, господин подполковник? – насторожился Милица.
– Я имею в виду имеющийся в вашем батальоне танк серии «Мамонт» с названием «Бенедикт Спиноза». Точнее, он как бы имеется, но на месте его нет. То он работает на Службу дальней разведки, то на Академию наук…
– Так все же было согласовано, господин подполковник! – вскричал комбат. – Министерство одобрило, деньги за аренду перечислены…
– Нет-нет, я отнюдь не ставлю вам это в вину, постмайор, – успокоил Милицу инспектор. – Разрешение есть, я в курсе, и деньги есть, я тоже в курсе. Я не собираюсь вас в чем-то упрекать, я просто хочу услышать ваше мнение. Что мы имеем, постмайор? Мы имеем мощную, оснащенную целым набором средств поражения, практически неуязвимую боевую машину. Которая превосходит все три ваши танковые роты вместе взятые. Вы согласны со мной?
