индивидуума в космические просторы, но Макнери надежно удерживал собственные ступни в скобах перемычки. После пятого удара красный огонек на рукоятке униключа заморгал, а после восьмого погас. Капитан на несколько мгновений прервал свою деятельность, а потом, чуть отдышавшись, нанес новый мощнейший удар, вложив в него всю скопившуюся досаду. Ключ замигал разноцветными огоньками и еще на несколько миллиметров погрузился в замочную скважину.
– Господин капитан, он же сломается! – раздался в шлеме у Макнери голос Арафа. – Лучше через сопло пролезть.
– А ты пробовал когда-нибудь через сопло? – остервенело спросил Макнери.
– Н-нет, не приходилось, – с заминкой ответил Араф. – Но у вас должно получиться, господин капитан.
– Не у вас, а у нас, – Макнери выделил голосом последнее слово. – Сейчас вместе полезем!
– Я должен тут остаться, – возразил старший техник. – Для страховки. А вдруг кто-то угонит катер?
От этого заявления капитан на миг потерял дар речи. А в следующий миг в замочной скважине что-то коротко вспыхнуло – и крышка бортового люка начала медленно уходить назад и поворачиваться, открывая вход в шлюзовую камеру транспортника.
– Получилось! – выдохнул капитан. – Ты прав, Араф: у меня все всегда должно получаться! Давай за мной. Хорошо, конечно, что ты так печешься о сохранности корабельного оборудования, но придется рискнуть и оставить катер без присмотра. Да и не каждый сможет его угнать, это же не велосипед. Тем более без стартового ключа. Надеюсь, ты его на видном месте не оставил?
– Нет, – мотнул головой Араф. – Спрятал под коврик.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Макнери. – Разве угонщики догадаются заглянуть под коврик? Да ни за что. Так что вперед, Араф!
Высвободив ступни из скоб, капитан шагнул в шлюзовую камеру и чуть не споткнулся, потому что сработал гравитер, создавая искусственную силу тяжести. Одновременно в камере зажегся свет. Старший техник, издав протяжный вздох, последовал за Макнери.
– А можно, я понесу молоток, господин капитан? – попросил он.
– Я тебя просто не узнаю, Араф, – не оборачиваясь, сказал Макнери. – Так прилично вел себя на Боагенго, в «Трех пексарях», когда нас взорвать угрожали, а сейчас…
– Тогда все было понятно, – пояснил старший техник. – Опасность имела конкретное лицо. А здесь не знаешь, чего ждать. Вдруг там какие-нибудь бияваны и джапайсы кишмя кишат, о которых прадеды рассказывали?
Макнери, хмыкнув, отдал ему молоток, не без усилий выдернул униключ из скважины и направился к настенной панели. То, что гравитер сработал, показалось ему хорошим знаком.
Еще более хорошим знаком стал тот факт, что в коридоре за шлюзовой камерой, судя по датчику, присутствовал не вакуум, и не какие-то вредные газы, а обыкновенная собственная атмосфера космических аппаратов. Это вселяло надежду.
Откинув шлемы за спину, капитан и старший техник зашагали по освещенному пустынному коридору; Макнери – решительно, а Араф – с некоторой опаской, держа молоток наготове и постоянно оглядываясь. Вокруг царила тишина, и откуда-то тянуло странным запахом, который никак нельзя было назвать ароматом. Да что там ароматом – здесь ощутимо пованивало.
– По-моему, несет прокисшей капустой, – скривившись, пробормотал капитан. – У меня такое было в пятнадцатом году. Вез один с Цинтии на Тинабуро десять тонн, весь корабль благоухал. Еле проветрили…
– Хорошо что капустой несет, а не трупами, – подал реплику старший техник и вновь боязливо оглянулся.
– Да, неплохо, – согласился Макнери. – Но ты больше трупы не упоминай, договорились?
Ответом ему было испуганное ойканье. Капитан тут же остановился и развернулся со скоростью, казавшейся просто немыслимой для такого крупного, да еще и накачанного коньяком тела. Увиденное заставило его сжать униключ и мобилизовать все силы организма. Пол на том месте, где находился Араф, теперь стоял горбом, и старший техник, падал со склона этого горба на переборку, выставив в ту сторону руку с молотком. В следующее мгновение рука прошла сквозь стену, а за ней исчез и сам Араф. Капитан бросился туда, ткнул униключом – и чуть не вывихнул запястье, закрытое раструбом гибкой перчатки скафандра. Потому что переборка оказалась твердой, какой и положено быть переборке. Горб же опал, превратившись в обычный пол.
Макнери пошипел от боли, потер запястье и начал осмысливать только что происшедшее. Возможность проникновения сквозь препятствия не была для него, благодаря Маркассе Диони, неожиданностью. Может, в жилах Арафа Дениза Бумпы тоже текла кровь пандигиев?
«Хотя дело тут не в нем, – понял капитан, глядя, как волнами колышется пол в той стороне, откуда они пришли – у шлюзовой камеры. – Это с транспортником что-то неладное творится…»
Поразмышлять на эту тему ему не удалось, поскольку там, у шлюзовой камеры, вывалился из переборки старший техник. Уже без молотка. Араф стоял на четвереньках и ошалело вертел головой. При его появлении волны пошли на убыль, а когда приблизился Макнери – и вовсе исчезли.
Капитан молчал, остро жалея о том, что не взял с собой фляжку. Молчал и Араф. Он продолжал стоять на четырех точках и снизу вверх смотрел на Макнери. И смуглое его лицо, и черные узковатые глаза теперь почти побелели, а нижняя губа мелко-мелко тряслась.
– Ничего себе не повредил? – наконец просил капитан, засунув униключ в карман и помогая Арафу подняться. – Кости не поломал?
