Бардазар

Свежий ветер мои крылья поднял.

Кожу старую взрывая на швах,

Новой кожей я все небо обнял.

Из песни Темных веков.

– Академики сообщили, что транспортник опять нашелся! – громогласно объявил Добрыня Кожемяка, войдя в кают-компанию, где пили кофе оба мага и Станис Дасаль. Бенедикт Спиноза традиционно был представлен тут воздушным развездчиком. Воздушный разведчик кофе не пил.

– Где нашелся? – встрепенулся Хорригор. – В той же системе?

– Нет, не в той же, – мотнул головой Добрыня Кожемяка. – Теперь – в системе Тулунду. Это Северный сектор.

– И как там? – осведомился Аллатон. – Все живы-здоровы?

– Трудно сказать, – развел руками командир фрегата. – Собственно, вся связь с транспортником ограничилась парой слов: «Слушаю, Мурманский». И пропала. Конечно, расположение источника выяснили, и направление движения тоже, стали прочесывать – но пока ничего не обнаружили.

– И это называется – «транспортник нашелся»? – пробурчал Хорригор.

– Во всяком случае, дал о себе знать, – парировал Кожемяка. – А это, согласитесь, уже кое-что.

– Да уж, конечно, лучше, чем ничего, – не стал спорить Хорригор.

– Швыряет его по всей Галактике… – задумчиво произнес Аллатон.

– Причем не через Дыры, – заметил Кожемяка.

А Станис Дасаль продолжал молча пить кофе. С тех пор, как Шерлок Тумберг покинул фрегат, Умелец чувствовал себя свободней, но все-таки без особой нужды в разговоры не лез.

Пока военный корабль шел от Лабеи к Земле, Стимс Дышкел поставил находившихся на борту фрегата в известность о том, что транспортник Ярилы Мурманского обнаружен в системе Менпархо – об этом ученому сообщили из Дальразведки. И к нему, опередив спасателей, отправился кто-то из членов экипажа оказавшегося поблизости рейсового дальнолета. Эти парни пробрались на транспортник – и тут он вновь куда-то провалился…

Вернее, не «куда-то», а в систему Тулунду. И опять исчез.

– Причем не через Дыры, – все тем же задумчивым голосом повторил Аллатон слова Кожемяки. – Интересный феномен… Надо будет обсудить это с Дышкелом. Кстати, далеко еще до Земли?

– Сейчас пройдем мимо Марса, – ответил командир фрегата, – а там рукой подать… О, Марс! Чуть не забыл! – Кожемяка, хлопнув себя по лбу, выскочил из кают-компании.

Маги и Умелец некоторое время пили кофе, а потом Аллатон, так и не утративший задумчивости, произнес:

– Как бы в третий раз их не выбросило на краю Вселенной… Родные будут волноваться…

– А я бы не прочь оказаться на краю Вселенной, – как обычно, пошел поперек Хорригор. – Неплохо бы вообще во всех ее уголках побывать… а тут никак не могу Союз до конца объехать: вечно что-то мешает!

Я бесконечно буду рад пути любому,

Но лишь когда конечен он и возвращает к дому.

Спиноза, как обычно, не забывал выдавать что-либо поэтическое.

– Хорошо сказано, – одобрил Аллатон. – Не теряете форму, Бенедикт.

– Это не мое, это я нашел у Алькора, – сообщил супертанк.

– Я годами дома не бывал, – все-таки не остался в стороне от разговора Умелец. – То в одно место занесет, то в другое. Годами! И ничего, живу нормально.

Аллатон укоризненно посмотрел на него:

– Странно, что вы этим, похоже, гордитесь. По-моему, гордиться тут нечем. У вас же есть родные?

Дасаль не ответил, только дернул плечом и чуть ли не втиснул свое блинообразное лицо в чашку с кофе. Кажется, слова главы пандигиев его