Хэнк мысленно поднялся над иллюзией, в переплетение энергетических линий мозга. Оттуда иллюзия горела красным пятном на правом полушарии. Ну конечно же, самое лучшее место для впечатывания иллюзии. Правое полушарие мозга — средоточие фантазии. Хэнк послал в пятно концентрированный энергетический импульс. Пятно полыхнуло белым огнём, закрутилось в клочковатый смерчик и испарилось.
Хэнк довольно оглядел восстановленную энергетическую гармонию разума и вернулся к Келли. Красочный природный пейзаж сменился пульсирующей светящейся сеткой.
— Приготовьтесь, сейчас мы вернёмся в реальный мир, в наши тела.
Вместо энергетических линий их окружала комната. Узкая, с обшарпанными каменными стенами и единственной дверью.
— Мы в реальном мире? — с удивлением спросил Келли.
— Ещё нет. Видимо, ваши мозгокопатели оставили ловушку. Но мы всё равно выберемся.
Дребезжащий, ржавый скрип прервал беседу. Дверь тяжело распахнулась. В проёме показался… Келли. Точная копия. Хэнк отступил назад.
— Это ваше новое «Я», искусственно созданное. И оно не хочет уступить тело. Только вы можете его победить.
— Но как?.. — пролепетал Келли.
— Осознать, что это иллюзия и рассеять её.
Двойник не терял времени. Со змеиной скоростью метнулся к настоящему Келли и судорожно вцепился пальцами в горло.
— Помогите… — с ужасом прохрипел Келли.
— Не могу! — закричал Хэнк. — Он — часть вас, пусть даже иллюзорная. Уничтожив его, я могу уничтожить и вас.
— Тебя нет! Нет! — истерически завопил Келли. Инстинкт жизни и страх поддали энергии. Отчаянный рывок швырнул двойника в стену…
Двойник прошёл сквозь стену. Коридор заколебался, задёргался, растворяясь в темноте. Келли с криком падал в пустоту. Продолжая кричать и биться всем телом, Келли обнаружил себя на холодном, гладком полу. Чьи-то руки крепко вцепились в него, старясь сдержать волну судорог.
— Он вернулся, — послышался голос Хэнка. — Отпусти его, Патрик.
— Как скажешь.
Патрик положил обмякшего Келли в кресло. Келли недоумённо пялился на рыжебородого гиганта.
— Патрик, что со мной?
— Ничего особенного. Небольшое помутнение мозгов. Расслабься и поспи.
Хэнк устало подошёл к Патрику.
— Он больше не опасен. Не знаю, насколько прежним он остался, но, по крайней мере, принадлежит себе.
— Гениально… — пробормотал Патрик. — Попытаться убить меня руками друга детства. У того, кто это придумал — дьявольская фантазия.
— Когда-то, — задумчиво сказал Хэнк, — корпораты хотели достичь подобного с помощью пси. Но, к счастью, у них не вышло. Иначе бы ты убил сам себя, и не понадобился бы Келли.
— Но он им понадобился. Я слышал, у тебя есть ученики.
— Несколько способных ребят. Я не вечен, а потому стараюсь передать опыт.
— Отлично. Подумай над тем, как можно выявить человека с промытыми мозгами. Есть у меня дурное предчувствие, что история с Келли не последняя.
Первый приступ настиг в патрульном полёте. Вместо кабины истребителя Максима окружила чернота. Чернота растворила тело, чувства, эмоции. Остался чистый, незапятнанный переживаниями разум. Через черноту неслись гирлянды огней, разноцветные всполохи света. В огнях угадывались очертания галактических спиралей.
Полёт замедлялся. В танце галактик проступал рисунок симметрии, неведомый сетчатый узор. Рисунок отдалялся. Спирали превращались в точки, точки сливались в линии. Скоро перед глазами мерцал клубок светящихся нитей. «Вселенная говорит с тобой», — прошептал чей-то мягкий, вкрадчивый голос.
Реальность больно ударила по лицу пластиком панели управления. Максим рефлекторно откинулся назад. Рука до онемения сжимала рукоять управления, лицо щекотали тёплые, густые струйки крови из разбитого носа. Истребитель невозмутимо продолжал скольжение сквозь пространство. Никто из эскадрильи не заметил неладного.
После полёта, на флагмане, Максим заперся в каюте и долго, остервенело умывался, швыряя в лицо пригоршни ледяной воды. Власть странного видения постепенно отпускала. Приведя себя в относительную норму, Максим бессильно повалился на койку.
Первая мысль настояла на визите к врачу. Галлюцинация — не шутка. Другая мысль подсказала, что подобного симптома достаточно для отстранения от полётов. Покидать надолго, а то и навсегда, кабину истребителя категорически не хотелось. Космос вошёл в плоть и кровь. Но не сходить же постепенно с ума?
— Твой разум не повреждён, — послышался голос из ниоткуда.
