Еще не прочитав ни слова, Левушка почувствовал, как по его телу от головы прошла холодная волна и растеклась по ногам: это было короткое обязательство его отца сотрудничать с английской разведкой Интеллидженс сервис.
Какое-то время он не испытывал ничего, кроме опустошенности. Он хорошо знал принципы своего отца: не брезговать никакими средствами для достижения цели. При этом под целью понималась Мировая Революция. Но даже зная это, никак не мог свести концы с концами: его отец, лидер мирового коммунистического движения и — одновременно с этим — заурядный шпион.
Вспомнилось, как отец однажды в минуту откровенности признался, что очень «помог России проиграть войну Японии». Правда, тогда России «помогали» многие: и либеральные журналисты, и революционеры всех мастей. Каждый по-своему. Спрашивать у отца, как именно «помогал» он лично, не имело смысла. Теперь Левушка связал это с поездкой отца по Транссибу, о которой рассказывал, когда он, его сын, подрос и стал кое в чем разбираться. Вспомнились еще какие-то факты, упоминаемые вскользь. Осталось лишь связать с приведенной в факсимиле датой: 1901 год. Видать, не зря отец совершил это путешествие незадолго до войны, не зря делал что-то еще, приближая революцию 1905 года, как потом приближал последующие революции. И все это можно было бы понять, если бы не эта ничтожная бумажка, связывающая отца и сына с ролью примитивного доносителя.
Когда состояние отупения прошло, Седов поднял голову и посмотрел на человека, принесшего копию документа, тяжелым взглядом. А тот встретил этот взгляд с любопытством и с явным изумлением. Из этого можно было заключить все, что угодно: и что он не знает о содержании документа, и что знает — тоже. И первая мысль: этот человек опасен. Вслед за нею другая: надо встретиться с теми, кто дал ему документ, потому что… потому что они и рассчитывают на это, в противном случае разоблачение и все ужасные последствия для отца, его последователей и, разумеется, для его сына.
— Где? — выдавил из себя Левушка и сам не узнал своего голоса: таким он был хриплым и неживым.
— А! — засуетился посредник. — Тут рядом! Мы выйдем вместе с вами и пойдем… Я покажу, куда именно. То есть, я вас провожу и представлю. Тут совсем рядом, — еще раз уверил он.
Седов сунул злополучный листок в боковой карман пиджака, встал, все еще ощущая холод в ногах, и решительно направился к двери.
Действительно, дом, возле подъезда которого они остановились, находился в трех минутах ходьбы от кафе. Левушка оглянулся и сделал знак подойти одному из своих малоприметных людей, следовавших за ними на некотором расстоянии.
— Проводите меня до дверей, — велел он. — Останетесь там. Если меня не будет через… через полчаса, действуйте по обстоятельствам. На всякий случай установите наблюдение за окнами.
Человек молча кивнул головой.
На звонок посредника дверь открылась сразу же: видимо, там ждали и даже, возможно, следили. Скорее всего, окна (или окно) выходит на улицу.
Открывший дверь человек был рослым, несколько полноватым, с большими залысинами и совершенно невыразительным лицом. Он молча пропустил Седова и посредника в помещение и, будто не заметив остановившихся на лестничной площадке двух человек, закрыл дверь. Щелкнул английский замок.
Все трое прошли в комнату с двумя окнами, где стоял стол, четыре глубоких кресла и еще какая-то мебель. Седов сразу же подошел к окну, отодвинул гардину: точно, из окна вся узкая улица просматривалась до самого кафе. Но никого из своих людей он не увидел и вернулся к столу.
— Прошу, господа, — произнес полный человек и первым опустился в кресло.
За ним, как ни странно, уселся в кресло и посредник, которому, казалось бы, делать здесь было нечего. И только после этого Левушка сообразил, что убивать его не станут, что он им нужен живой и невредимый.
— Итак? — повернулся к Седову хозяин квартиры, — или кто он там на самом деле? — и, поскольку Левушка промолчал, решив не проявлять никакой инициативы, продолжил: — Итак, вы ознакомились с документом, господин Седов. Что вы на это скажете?
— Ничего, — ответил Левушка. — Не для того же вы заманили меня сюда, чтобы интересоваться моим мнением. Говорите, зачем я вам понадобился?
— А вы не догадываетесь?
— Я предпочитаю факты и аргументы.
— Хорошо. Будет вам и то и другое. Сначала факты. С 1901 года ваш отец является нашим агентом в России. Действующим агентом, хочу я подчеркнуть особо. Правда, после того, как его сослали в Алма-Ату, мы потеряли с ним связь. И, по здравому рассуждению, решили эту связь пока не восстанавливать. Мы потеряли ценного агента по независимым от нас и от него обстоятельствам. Между тем на счета вашего отца в швейцарском банке продолжают поступать определенные суммы, и господин Троцкий время от времени пользуется честно заработанными им деньгами. Но нужна отдача, а ее нет. Господин Троцкий и вы, господин Седов, выступаете против Сталина и его режима. В этом мы с вами сходимся. Как сказал ваш Маркс: временные попутчики. Но с некоторых пор наши пути с господином Троцким начинают расходиться. Господин Троцкий хочет иметь мировую революцию. Пусть, это его личное дело. Таковы факты. Теперь аргументы. Нам мировая революция не нужна. Нам нужна Россия, но такая Россия, которая бы следовала в русле европейской политики. Вам, как я понимаю, тоже. У вас есть связи со своими людьми в Москве: военные, дипломаты, министры, партийные функционеры. Они присылают вам информацию. У вас есть связи с некоторыми людьми, которые служат России здесь, на Западе, в советских посольствах, консульствах,
