могут что-то исправить, а не испортить окончательно? Он ненавидел кровопролитие, Сингх, не терпел даже, когда я просто вспоминала прошлое… Так что, во имя всех демонов Покинутой империи, ответь, какого хрена я здесь делаю?
– Прямо сейчас? Говоришь со старой подругой, которая всегда готова выслушать, и пытаешься разобраться с проблемами, с которыми никто до тебя не сталкивался.
Сингх ничего не добавила к этому, потому что знала Софию лучше, чем та сама себя знала. Дружеское молчание может выразить подчас больше, чем тысячи слов. Потом она откашлялась и спросила:
– Когда ты последний раз с кем-нибудь спала?
– При чем здесь это?! – София толкнула Сингх локтем, однако не очень сильно. – То есть… да, у меня уже давно никого не было… после Лейба.
– Милосердные предки, стоит ли удивляться, что у тебя крыша поехала! Я думала, неделю в самом худшем случае. Помнишь, как мы выбирались из Пантеранских пустошей и тебе было так дерьмово, что Марото решил попытать счастья, но потом мы встретили секту прокаженных людоедов и…
– Помню, – ответила София, хотя с радостью забыла бы об этом. – Не самое лучшее время в моей жизни.
– Ты превзошла самого Марото! А ведь он такой трюк отмочил – не удивлюсь, если узнаю, что эти извращенцы до сих пор держат его в своем черном списке. София, прошу тебя на правах подруги: попытайся расслабиться, и желательно не наедине с собой.
– Легче сказать, чем сделать, – проворчала София, мысленно представив, как коварная пиратка посылает ей воздушный поцелуй. – Но прояви хоть немного уважения: ты же не считаешь, что в такую жопу я угодила исключительно благодаря своей бездеятельности?
– Считаю, – ответила Сингх с важностью жреца десяти истинных богов Трве, читающего проповедь о вреде воздержания. – Исключительно благодаря… Ой!
София с усмешкой выпустила из рук косу – она дернула не так уж и сильно, и подруга тут же продолжила:
– Ну хорошо, хорошо. Ты хочешь поговорить серьезно? Я буду говорить серьезно. Всего лишь за год ты потеряла любовника, демона и всю твою прежнюю жизнь. Это очень плохо, София; на твоем месте редкий человек оправился бы когда-нибудь от таких лишений. Еще в Зигнеме я поняла, что с тобой не все в порядке, потому и взяла тебя в эту дурацкую поездку – думала, полегчает, если ты снова почувствуешь кровь на своих пальцах, если перебьешь имперцев, которые сожгли твой город. Но я тоже дала маху, сестренка, – сейчас тебе гораздо хуже, чем тогда.
– Ты попросила присмотреть за твоей девчонкой-мятежницей просто из милосердия?
София сама не могла понять, оскорблена она или тронута такой заботой.
– Не произноси больше это слово, – попросила Сингх. – Даже через столько лет оно сразу заставляет вспомнить о Марото.
– О да, и о чем он только думал?! – Забавные воспоминания о Марото тут же растаяли, уступив место куда менее приятному вчерашнему столкновению, но Софии и так было о чем переживать, не добавляя к этому списку сбежавшего из лагеря в припадке ярости дезертира. – Тогда пусть будет жалость, это почти одно и то же – и пошло оно все в жопу, Сингх.
– Было у меня ощущение, что тебе это нужно. И мне бы ты не отказала в такой просьбе.
– Даже не надейся, – ответила София. – У меня не настолько богатое воображение.
– Кстати, о богатом воображении: ты ведь не меньше моего обалдела, узнав, кто такой этот полковник Хьортт? – Темное убежище осветилось, когда Сингх подобрала тлеющую ветку, чтобы снова разжечь трубку, про которую они с подругой успели забыть. – Можешь считать меня наивной, но я никогда бы не поверила, что старик Кавалера сам подставил своих людей под колдовство цепистов.
– Он не знал, что замышляет Цепь. – Софию слегка позабавило то, что ей приходится защищать доброе имя своего заклятого врага. – Я заходила к нему вчера вечером, потому что думала… Да ты знаешь, что я думала и за кого его принимала. И вот выясняется, что это не тот полковник Хьортт, который убил моего мужа и других жителей Курска, а его отец. А сын так и не выбрался из пожара, что я тогда устроила. Все это время я была уверена, что мальчишка находится где-то рядом и поджидает меня, чтобы закончить свое дело, но, видимо, я проклята богами.
– Ты узнала это только вчера? Неудивительно, что у тебя выдался такой дерьмовый день.
– Да, лучше бы я… Это было странное ощущение, Сингх. Я говорила с Хьорттом… или Кавалера, или лучше называть его Доминго, потому что имя человека никогда не меняется. А он лежал в койке, израненный до полусмерти и побежденный своим злейшим врагом, и не мог даже шевельнуть пальцем, чтобы отомстить за то, что я сделала с его сыном…
– Ты что-то сделала с его сыном?
Судя по голосу, у Сингх хватило бы ярости отправиться в палатку к искалеченному старику и поквитаться с ним.
– Да, Сингх. Я отрезала мерзавцу пальцы, а потом сожгла его живьем. И мальчишка полностью заслужил это, но заслужил ли его отец? Если бы Лейб каким-то образом спровоцировал Хьортта, мне было бы ничуть не легче. Возможно, сознание того, что у полковника было оправдание, мучило бы меня еще сильнее. – София покачала головой. – Так или иначе, но я добралась до самой большой занозы в своей заднице, очутилась в одной палатке с Хьорттом, и он был полностью в моей власти. Но знаешь, что я сделала?
– Это не преступление – торжествовать над павшим врагом, – сказала Сингх, хотя София прекрасно знала, что кодекс чести не позволил бы кавалерессе опуститься так низко.
