слезами девочке, гладившую её по голове. Наконец, Гиде вытерла слёзы и, одевшись с помощь Лалы, вышла прогуляться вдоль внутренней стены. Позабытый бархатный кошель с деньгами остался лежать на полу.
А во дворе замка царила привычная суета: текли и вытекали ручейки подводов, раздавался звон металла из кузни, суетились слуги и маршировали взводы солдат. Гиде неудержимо потянуло к людям, ей нравилось наблюдать за суматохой, хотелось кинуться в гущу событий, перекидываться шуточками, делать какое-то важное и нужное дело. Она бы на денек хотела даже стать поварихой, важно пробовать на вкус блюдо, хмуриться и стукать по голове неугодных огромной ложкой.
- Прекрасное осеннее утро, не так ли, госпожа? – раздался мужской голос со спины. Гиде смутилась - это оказался начальник замковой охраны, тот человек, остановивший от падения со стены во время очередного приступа отчаяния.
- Да, чудесное, - пробормотала она не поднимая глаз.
- Я заметил, вы всегда гуляете одна, только иногда с девочкой-служанкой. Остальные наложницы же всегда вместе. Вы не ладите?
Гиде чуть улыбнулась, Чонган явно не страдал излишней тактичностью.
- Наложницы во все времена не ладили между собой. А теперь, когда князь особенно выделяет меня, у них есть общий враг – я, - пожала плечами Гиде, словно её это совсем не заботило.
- Я думал, такие прекрасные существа не подвержены зависти или злости. Мои солдаты теряют мечи при виде такой красоты. Я даже хотел предложить господину завести отдельный отряд, состоящий из прекрасных девиц с шелковыми зонтиками вместо копий. Как только они выедут на поле сражения на белоснежных конях, враги выронят оружие, и тут мои бравые вояки добьют их, – неловко пошутил Чонган.
Гиде звонко рассмеялась.
- Почему же не предложили?
- Боялся, что мои вояки останутся без оружия раньше, чем наши враги.
Чонган с улыбкой наблюдал за смеющейся Гиде. Её нос забавно морщился, а зубки влажно блестели на солнце. Она даже слегка порозовела и стала похожа на человека, а не нарисованную копию себя. В ярком свете ласкового осеннего солнца было видно, что Гиде совсем ещё девчонка, такие ещё на рынок ходят только под руку со строгими матерями. Отсмеявшись, девушка повернулась к солдатам, копошившимся у подножия стены. Утренний свет подсвечивал темно-каштановые волосы, золотил ресницы, ярко-зелёные глаза сейчас казались светлее, цвета распускающихся почек листвы на деревьях. Чонгану захотелось прикоснуться к щеке – правда ли такая нежная на ощупь как кажется? Весь её вид вызывал не плотское желание, а бесконечную нежность, желание защитить. Будь она не наложницей великого князя, а обычной девушкой – Чонган изменил бы своему решению не обзаводиться семьей. Он бы ухаживал за ней, заваливал подарками до тех пор, пока не загорелись бы её зеленые глазки от счастья. Ради Гиде построил бы дом. И потом, выплатив положенный откуп, увез бы к себе домой, чтобы серебряным колокольчиком звенел её смех, заполняя его душу счастьем до краев.
- Улыбайтесь чаще, тенна, - вырвалось у него.
- Что? – удивленно спросила Гиде, - что значит «тенна»?
- Это значит цветок. За Стеной у диуани растет необычный цветок. С виду это просто цветок – красивый, с удлиненными серебристыми лепестками, похожими на лепестки лилий. Но, когда всходит вторая луна, цветок начинает светиться и подрагивать, словно живой. Это необычайно красивое зрелище, я всего лишь однажды видел поле, усеянное тенна, но забыть такое не смогу и за всю свою жизнь. В землях диуани много всего необычного...
- Как бы я хотела побывать за Стеной.
- Тише, госпожа. Боги могут вас услышать. Нет существ более мерзких и страшных, чем диуани. Говорят, они произошли от людей, внешне нас напоминают чем-то. Но, милосердная Прийя, кровожаднее и злобнее существа, чем диуани, я не встречал.
- Они разумные?
- Да, только используют весь свой разум только для поиска пищи, особенно любят человечинку.
