стеклами и был открытым гомосексуалистом. Он хотел попрощаться напоследок и сообщить, что Карлоса ожидают в психиатрическом отделении. Карлос ответил, что у него нет приемов у психиатра, и продолжил читать газету. Позади доктора стояло 10 надсмотрщиков. Самый крайний, огромный негр, подал знак бровью, чтобы он живее собирался. На выходе Карлос заметил у одного белого надзирателя в руке шприц, который тот собирался в него вонзить.
— Поднявшись на второй этаж, сопровождающий психиатр с кем-то посовещался. Я же ожидал не внутри, а возле его кабинета, что было абсолютно неправильным со стороны сотрудника DPS в тюрьме. Я проскользнул в кабинет мимо десяти тюремщиков. Удивленный психиатр спросил, что я здесь забыл, и заявил, что у нас нет с ним встреч и что на сегодня он уже закончил работу (у него был какой-то больной вид сегодня). Через полчаса он мне сказал, что со мной все в порядке и что он не понимает, каким образом я к нему попал. Позднее мне рассказали, что они хотели воткнуть в меня шприц из-за моего «бунта» и перевести в камеру на третий этаж. После отпусков нашли бы мое разлагающееся тело, а в нем — нарколептическое вещество естественного происхождения. И это им сошло бы с рук!
Вскоре после похищения Карлоса из Хартума в Париж прилетела его жена Лана и безуспешно пыталась добиться встречи со своим мужем. Она обращалась в правоохранительные органы и судебные инстанции, но все было безрезультатно. После этого Лана Харрар навсегда исчезла из жизни Карлоса, а следы ее потерялись где-то на Ближнем Востоке. В разговоре с Карлосом я никогда не поднимал вопрос о том, что стало с Ланой и как сложилась ее судьба. Достаточно того, что я знаю, что мой друг счастлив с другой женщиной, которая стала ему женой уже в то время, когда он отбывал заключение. Лишь однажды я спросил у нее: не было ли вестей от Ланы, на что она ответила:
— Я никогда не получала новостей от Ланы Харрар, его жены-палестинки, которая находилась в Хартуме в момент его похищения. И от него больше никогда. Без сомнения, она находилась в опасности.
Карлос всегда сожалел о погибших и раненых на войне, которую вел он и его товарищи против мирового правительства. Но в то же время он прекрасно отдавал себе отчет в том, что без жертв войны не бывает. Однажды он признался, что его врагов погибло порядка полутора тысяч за четверть века борьбы. Чем больше на него обрушивались либеральные СМИ, тем больше рос МИФ КАРЛОСА: ему причисляли все возможные операции, совершенные за последние 20 лет. Самым смелым предположением стало то, что Карлос планировал использовать атомную бомбу, которую получил от Саддама Хусейна. Я спросил у него: так ли это? Все-таки самые бредовые теории должны получать или свое подтверждение, или опровержение.
— Статья Овидия Демариса (американский писатель, публиковавший статьи об атомной бомбе Карлоса) грубо неточна, и тема предмета автором плохо исследована. До 14 августа 1994 года у нас не было ядерного устройства, и я сомневаюсь, что мои товарищи приобрели его с тех пор. Военная агрессия против Ирака и Югославии доказала: чтобы дать отпор противнику, потребуется ядерный ответ. Весь этот дисбаланс нового мира с его обостренной жестокостью увеличил как доступность, так и вероятность применения оружия массового уничтожения со стороны проигравшего. Это факт. Но в мое время такой возможности не было.
Его забавляют такие статьи: пугливый западный обыватель всегда старается наделить сверхкачествами (в данном случае атомной бомбой) возмутителей спокойствия, чтобы оправдать собственную заурядность. У одних это библейский дьявол, другие говорят о секретных заговорах транскорпораций, у третьих все не обходится без инопланетного вмешательства. Карлосу достаточно было собственной биографии, чтобы ошарашить любого законопослушного гражданина. При этом он любит повторять, что «Фидель убил гораздо больше людей, чем я». И в этом есть смысл.
Когда Карлоса похитили и доставили во Францию, он всеми силами пытался продемонстрировать, что не чувствует себя политическим лузером, — он не проиграл, он военнопленный, похищенный силами разведок четырех стран, две из которых — ЦРУ и «Моссад» — возглавляют топы тайных служб. Через несколько недель своего заточения Карлос передал на волю свою страстную статью, в которой обрушился на лицемерное поведение западного истеблишмента:
«Они организовали мое похищение в духе Коза Ностры, когда надевают на голову мешок и везут в неизвестном направлении. Но вместо того чтобы меня прикончить физически, они пытаются оклеветать меня, придумывая несуществующие факты моей биографии».
Все ждали, что сейчас Карлос начнет выдавать одного за другим высоких должностных лиц, но этого не произошло. Он говорил, что является отцом- основателем международной революционной организации, поэтому не стоит ждать показаний на его союзников и товарищей, даже бывших:
— Мы убиваем предателей. Не стоит ждать, что предателем стану я, — рассказывал он мне многие десятилетия спустя.
Сегодня не секрет, что за похищением Карлоса и судилищем над ним стояли Израиль и США, а Франция выполняла лишь роль субподрядчика, призванного легализовать этот процесс. На этот факт он указывал неоднократно. На этом основании Жак Вержес требовал немедленного освобождения своего клиента и даже намеревался подать иск в Европейский суд по правам человека, но почему-то не стал. В то же время в прессе начали появляться свидетельства разной степени подлинности о старых связях таинственного адвоката и клиента. Оказывалось, что Вержес неоднократно посещал Карлоса в Сирии и в Восточной Европе. Жак Вержес начинал заметно нервничать, а Карлос в свойственной ему манере успокаивал его: мол, ничего страшного — скоро я выйду, а вы сядете, но мы продолжим общаться. Но в 1995 году Карлос резко порвал с Вержесом.
В своих многочисленных интервью Жак Вержес избегал говорить о Карлосе: он мог часами рассказывать о красных кхмерах и их ужасном вожде Пол Поте, рассуждать на тему этики и вспоминать о Магдалене Копп — его любимой клиентке. Но только не о Карлосе — он оставался мрачной тенью
