предательства в потемках души Вержеса. В моем распоряжении оказалось письмо, написанное ему Карлосом 24 марта 2005 года:
«Жак, мы встречались с тобой последний раз еще до La Sante в июле-августе 1991 года в Дамаске, я отдал тебе в моем офисе копии документов:
свидетельство о рождении моей младшей дочери («Эльбы») Розы Рамирес Копп, выданное посольством Венесуэлы в Бейруте, свидетельство о заключении брака с Магдаленой Сесилией Копп в Триполи (Ливия) со свидетельствами (на двух языках) по нормам министерства юстиции Ливии и министерства иностранных дел и посольства Венесуэлы.
Это давало тебе право немедленно вмешаться в дела, связанные с поездкой моей дочери (которая хорошо тебя знает) в Каракас, сопровождаемой в случае необходимости матерью.
Как у нас заведено, я дал тебе 10 000 американских долларов. За девять лет ты получал внушительные суммы, которые я тебе регулярно высылал с проверенными товарищами, например с шахидом Миром Муртазой Бхутто.
В твоей эгоистичной статейке, опубликованной 2 апреля, ты говоришь: “Сегодня день рождения Магдалены Копп, которая была подругой Рамиреса Санчеса по прозвищу Карлос и которую я защищал в 1981 году (а на самом деле в 1982-м)”.
Магдалена никогда не была “подругой” (Карлоса). Она была моим товарищем и моей женой, и она стала моей женой законно тогда, когда условия этому благоволили. Несмотря на то что я расстался с Магдаленой Копп 1 августа 2001 года, она все еще записана как моя жена в документах государства Венесуэла.
Ты предал меня. Ты скрыл от меня похищение моей палестинской жены Ланы Харрар. Ты воспользовался предоставленным иммунитетом, который тебе выдала “антитеррористическая организация”.
И не смей говорить что-то плохое о моих организациях!
Жду, когда копия этого письма дойдет до старшей коллегии адвокатов Парижа.
Генерал де Голль сказал: “Старость — это кораблекрушение”.
А твое моральное крушение выглядит жалко!»
В конце жизни Вержес выглядел ужасно, точно источенный какими-то переживаниями. Он умер 15 августа 2013 года в Париже (ему было не то 87, не то 88 лет, потому что год его рождения, вероятнее всего, все же 1924-й, а не 1925-й), оставив после себя больше полумиллиона евро долгов и 33 книги, написанные до и во время его легендарных процессов.
И еще один мистический знак, связывающий его с делом Карлоса: его отпевание проходило в церкви Святого Фомы Аквинского, в двух шагах от того самого бульвара Сен-Жермен, взрыв на котором упрямо приписывают Карлосу. Писатель Лимонов, всегда четко подмечающий детали, написал в своей записной книжке в тот день:
«Белые розы с лаконичной надписью на ленте “Мэтру”, красные розы с надписью “Дружески, Жорж Ибрахим Абдалла”, среди пришедших проводить Вержеса — алжирский министр культуры, африканцы, целое море народа. Первой жены нет, присутствуют сын и дочь, присутствует Мари Кристин де Солаж, присутствует бывший министр юстиции Франции Ролан Дюма, адвокаты пришли в своих тогах, венок из тюрьмы Ланнемезан от лидера революционной партии Ливана, прилетел с острова Реюньон брат-близнец Вержеса Поль, он лидер компартии острова. Сын Жака Вержеса Лиесс очень похож на него. Стоит крупный негр, генерал Бозизэ, бывший президент Центрально-Африканской Республики. Из церкви гроб выносят белые, смуглые и черные».
Пока отец-основатель международной организации находился в заключении в La Sante, спецслужбы начали охоту на его ближайших соратников, прежде всего Йоханнеса Вайнриха, который в 1995 году осел в Южном Йемене. Эта страна была тогда не лучшим убежищем — гражданская война, развязанная повстанцами, захлебнулась, что послужило поводом для ее объединения. Вайнрих пытался собрать разрозненные остатки организации, но без Карлоса получалось не очень.
Как и в случае с Карлосом, американо-израильские спецслужбы нашли субподрядчика, который должен был придать официальный статус аресту Вайнриха. На такую роль согласилась Германия, направив своих лучших людей для захвата. Как и Карлос, Вайнрих был захвачен третьей страной — Йеменом, который и выдал закованного в наручники революционера. На спецрейсе он был доставлен в тюрьму Моабит, снискавшую славу зловещего места в самом центре Берлина. Во время Второй мировой здесь содержались интернированные граждане СССР — дипломаты, командированные специалисты, советские военнопленные, обвиненные в агитации среди узников немецких концлагерей; поэт Муса Джалиль; болгарский коммунист Георгий Димитров, осужденный за поджог здания Рейхстага. В годы падения Восточного блока в Моабит попал бывший глава бывшей ГДР Хонеккер и глава Штази Эрих Мильке.
Впрочем, последний хорошо отделался: 1 августа 1995 года Мильке был досрочно отпущен на свободу и доживал свои годы в скромной крохотной двухкомнатной квартире в Берлине. Соседи запомнили его как тихого необщительного старичка, которого выгуливали в инвалидной коляске телохранители. А вот Йоханнесу Вайнриху так не повезло — после того как немецкие спецслужбы доставили пленника в Моабит, ему предъявили обвинения в десятках эпизодов террористических атак: попытке взорвать самолеты в аэропорту Орли, покушении на жизнь саудовского посла в Греции, взрыве по заказу Чаушеску радиостанции «Свободная Европа» в Мюнхене, взрыве Дома Франции в Восточном Берлине. За последний эпизод Йоханнес Вайнрих получил
