Постепенно я погрузилась в состояние полудрёмы, наблюдая за световыми кругами — размытым сиянием, окружающим круглые светильники, плавающие под потолком.
Словно из неоткуда всплыла мысль о том, что Блэйд должен тоже быть сейчас здесь, в лазарете. Ведь после драки с Винтером он покалечен не меньше, если не больше, чем я.
«Помоги ему», — словно извне прошелестел в моей голове голос.
Я перевернулась на другой бок, надеясь выбросить из головы всё лишнее и погрузиться, наконец, в целительный сон.
— Помоги ему! — раздалось уже явственней. — Пожалуйста, не медли! Иначе будет поздно.
Голос по-прежнему звучал не из вне, а в голове. Но был явственный.
— Алина! Помоги!
Ещё до того, как я открыла глаза, я уже знала кого увижу.
Призрак Иланты выглядел бледным, как чёрно-белое изображение в старом кино. Лицо выражало тревогу.
Я мысленно застонала.
Вот что бы другие сделали на моём месте, интересно?
Кто бы только знал, как мне не хотелось никуда идти и ничего делать! Но когда призрак, спасший тебе жизнь, умоляет о помощи, что ещё остаётся?
Иланта продолжала глядеть на меня печальными глазами.
— Веди, — обречённо выдохнула я, выбираясь из-под тёплого и уютного одеяла.
Не заставляя себя просить дважды, Иланта скользнула к двери, превращаясь из вполне себе человеческого силуэта в светящийся шар, медленно плывущий впереди.
Замка я не знала. Поэтому просто шла за шариком, стараясь разрядить нарастающее напряжение мыслью о старинных русских сказках, где вот почти так же шёл себе Иван-дурак за брошенным Бабой-Ягой клубочком. Шёл и шёл, не напрягаясь и ни о чём не задумываясь.
Стоило перешагнуть за порог лазарета, как тело, не укрытое ничем, кроме ночнушки, остудили сквозняки, вольготно разгуливающие по длинным коридорам Института.
К моему облегчению, светящийся шар юркнул за один из гобеленов. Там оказалась узкая винтовая лестница, бегущая внутри чего-то, подозрительно напоминающего башню.
Судя по звукам, снаружи бушевала непогода. Шквалистый ветер остервенело лупил косыми струями дождя по кирпичным стенам. Его голодные завывания делались то громче, то почти стихали.
А маленький шарик всё плыл и плыл, поднимаясь. Я следовала за ним до тех пор, пока не упёрлась носом в металлическую дверь. Шарик задрожал и растаял.
Толкнув дверь, я застыла на пороге, окидывая взглядом круглую площадку, окружённую низкими бортиками. У самого края, на опасно близком расстоянии от пропасти, обрывающейся вниз, стоял Блэйд.
Стоял, скрестив руки на груди. Распущенные волосы трепал ветер. По равнодушию, которое он выказывал к дождю, ветру и всему окружающему пространству, легко было угадать его намерения — от смерти Блэйда отделял один только шаг.
— Рет! — взволнованно окликнула я его.
Спина его напряглась в ответ на мой оклик. Он повернул ко мне бескровное лицо, облепленное мокрыми волосами. Совершенно пустое.
— Уходи, — с равнодушной небрежностью бросил он. — Для того, что я собираюсь сделать, свидетели не нужны. А когда я гляжу на лицо моего врага у меня есть сильное искушение забрать тебя с собой. Кем бы ты на самом деле ни была.
— Не делай этого!
Он вновь отбросил с лица мокрые, налипающие пряди волос:
— Как тебя зовут на самом деле?
— Алина.
— Ну так вот, Алина, — с издёвкой протянул он моё имя. — Я прекрасно понимаю, что наблюдать за тем, что кто-то сводит счёты с жизнью, небольшое удовольствие. У тебя ровно минута на то, чтобы уйти.
Глядя на узкую спину, по которой стекали струйки воды, я понимала, что Рет Блэйд всё для себя решил. Слова его не остановят.
От ужаса тошнило, стоило только представить его распластанное по земле тело.
— Рет, ты собираешься сделать неправильный шаг. В жизни, как в книге, всегда ярче всего запоминается финал. Твой же рискует стать смешным и жалким, — пыталась сыграть я на его самолюбии.
Я готова была нести любую чушь. Даже самую обидную.
Пусть злится. Пусть ненавидит меня, если хочет. Злость и ярость порой становятся тем самым мостом, по которому отчаявшийся человек способен
