кровати и смотрела, как поднимается и опускается его грудь, все медленнее и медленнее, остановка, затем еще один вдох и выдох, а потом… ничего.
– Натан?
– Да?
– Как ты думаешь, все собаки попадают на небеса?
– Хороший вопрос. Я думаю, тут я согласен с Уиллом Роджерсом.
– А именно?…
– Он сказал, что, если на небесах нет собак, он хочет оказаться там, где оказываются они.
Прошел еще час. Свет фонарей, мимо которых они проезжали, практически не попадал на заднее сиденье. Дженнифер смотрел, как их лучи скользят по лицу Натана. Любит ли она этого человека? Она хотела бы этого, но все еще сомневалась в своих чувствах. Она долго жила сама по себе, достаточно долго для того, чтобы это превратилось в привычку. И ей было страшно что-либо менять в своей жизни. Но ничего не делать было не менее глупо. Ну как тут выбрать, если оба варианта такие пугающие?
Бумер зарычал и приподнялся.
– Думаю, Бумеру надо прогуляться, – сказала она.
– Хочешь, чтобы я остановился?
Дженнифер тоже привстала и почувствовала, что ее мочевой пузырь полон.
– Нет, мне тоже нужно выйти. Поэтому лучше поискать бензозаправку.
Снаружи было холодно. Дженнифер выбралась из грузовика, и у нее стеснило дыхание. После пяти часов с теплой собакой на коленях перепад температур был очень резким.
Натан потянулся к Бумеру и расстегнул его ремень безопасности.
– Я с ним погуляю, – сказал он. – А ты зайди внутрь.
– Принести тебе чего-нибудь? – спросила она, стараясь не клацать зубами.
– Может, «Ред булл»?
– Посмотрю, что у них есть.
Дженнифер поспешила в магазинчик при заправке и обнаружила, что женский туалет занят. Ничего страшного, она вполне может подождать. Потом прихватила пару банок энергетического напитка и коробку печенья «Орео» в дорогу.
Выйдя из магазина, она увидела, что оба они сидят на дальнем конце автостоянки. Натан что-то говорил Бумеру и указывал куда-то в небо. Дженнифер пошла к ним на цыпочках, желая услышать, о чем идет речь, не нарушив их уединения.
– Видишь ту яркую звезду? – спрашивал Натан. – Это Сириус, собачья звезда. Очень скоро ты окажешься на ней, будешь бегать и играть с другими собаками и посматривать на нас с этой прекрасной звезды.
Мир расплылся у нее перед глазами. Она приложила руку ко рту.
Голос Натана был тихим и слабым:
– Сделай мне одолжение, Бумер, ладно? Если увидишь там Доброго, скажи ему, что я всегда помнил о нем и всегда его любил. Скажи ему… скажи ему, что он был моим лучшим другом.
По лицу Дженнифер текли слезы, но она улыбалась. Конечно, она любит этого человека. Конечно, любит. Ну как она может не любить его?
Бумеру так и не удалось побегать по прибою у пирса в Санта-Монике. Несмотря на лечение и кислород, который предоставили им в ветбольнице скорой помощи, его сердце оказалось слишком слабым. Рано утром, на пустынном отрезке трассы, к востоку от Кактуса его дыхание стало затрудненным, и каждый его выдох заканчивался хрипами, знаменующими скорый конец. Дженнифер попросила Натана съехать на обочину и сесть рядом с ней на заднем сиденье, где они и провели последние моменты жизни Бумера, вспоминая самые интересные события своего путешествия, и то смеялись, то плакали. Доктор Сэмюэль был прав, говоря, что ее собаку ждет безболезненная смерть. Короткие спазмы конечностей, и все. И лишь тихое движение воздуха свидетельствовало о том, что Бумер их оставил.
Эпилог
Дощатый настил скрипел под ногами Дженнифер и Натана, когда они подходили к концу пирса Санта-Моники. Тихоокеанский парк был уже закрыт на зиму; колесо обозрения казалось гигантским глазом, следящим за ними. Несколько рыбаков сидели на складных стульях, обменивались ничего не значащими репликами и пили пиво перед заходом солнца. Их удочки стояли у ограждения, словно усталые часовые. Любопытные взгляды засекали приближение незнакомцев и быстро меняли направление.
Дженнифер подошла к ограждению с обувной коробкой в руках. Морская пена вращалась вокруг свай внизу; океан состоял из песка, водорослей и соленой воды. Она резко вдохнула его запах и отступила назад.
