Украине следует решить невероятно трудную задачу — провести реформы экономической, политической и правовой систем, в то же время не допуская распада страны и отражая внешнюю агрессию. Лишь стойкость и предприимчивость украинского народа дают надежды на успех. Летом 2015 года министерство экономического развития опубликовало рекламу страны для иностранных инвесторов. Видео подчеркивает, как давно Украина славится плодородностью своих почв. Авторы уверяют, что страна, обладая едва ли не третью черноземов на планете, вышла на второе место по экспорту зерновых. Велик и ее интеллектуальный потенциал. Уровень грамотности превышает 99,5 %, что, согласно некоторым оценкам, выводит Украину на четвертое место в мире. Высшие учебные заведения ежегодно оканчивают более 600 тысяч человек, из них 130 тысяч получают инженерно-техническое образование, 16 тысяч — в области информационных технологий, 5 тысяч — в аэрокосмической области. В этом с Украиной не сравнится ни одна страна Центральной и Восточной Европы.
Российское вторжение поставило перед Украиной вопросы о сохранении независимости и единства, а также демократии как основы ее государственного строя. Не менее важен вопрос о природе образа будущего Украины — значении исторической памяти, этничности, языка и культуры в складывании политической нации. Способно ли государство, чьи жители имеют разных предков, говорят на двух-трех языках (нередко переходя с одного на другой), принадлежат к разным конфессиям, населяют дюжину не слишком похожих друг на друга исторических регионов, не только обороняться от недавней метрополии — превосходящей его в военном отношении, — но и сохранить добрые отношения между теми, кто говорит по-украински и по-русски, а детей крестит не только в православной церкви?
Целью вторжения весной 2014 года был раздел Украины по лингвистическим, этническим и региональным границам. Кое-где подобная тактика принесла Кремлю успех, но большинство граждан Украины сплотилось вокруг идеи поликультурной нации. Украина, на удивление всему миру и самой себе, извлекла урок из собственной истории и сохранила независимость. Нелегкая и подчас кровавая история раздоров послужила лучшим аргументом в пользу сохранения и развития многовековой традиции сосуществования языков и религий.
Эпилог. Долгое эхо истории
Восемнадцатое марта 2014 года стало триумфом Владимира Путина, который двумя годами раньше занял кресло президента России уже в третий раз. Произнося речь в блистающем имперской роскошью Георгиевском зале Кремля, где проводятся самые торжественные мероприятия и принимают высоких гостей из-за рубежа, он призвал членов Федерального собрания рассмотреть закон о “принятии в состав России” Крыма и Севастополя. Аудитория многократно прерывала его слова овацией, что не позволяло усомниться в результате голосования. Уже через три дня процедура аннексии полуострова была завершена.
С трибуны Путин представил присоединение Крыма к России как торжество исторической справедливости, несмотря на попрание территориальной целостности Украины, гарантированной и договорами с Россией, и Будапештским меморандумом 1994 года. Подкрепил он свои слова доводами главным образом исторического и культурного характера. Президент заявил, что Россию при распаде СССР “ограбили”, назвал полуостров “исконно русской землей”, а Севастополь — “русским городом”, попрекнул Украину пренебрежением интересами крымчан, не забыв и о том, что новые власти ни в грош не ставят их культурные и языковые права. Сверх того, по мнению Путина, Крым имел такое же право на выход из состава Украины, какое Украина — на выход из состава СССР.
Во время украинского кризиса на исторические факты ссылались довольно часто. И не только ради того, чтобы просветить, мобилизовать или распропагандировать участников конфликта, но и в оправдание нарушений международных договоров и прав человека, включая право на жизнь. Русско- украинская война застала врасплох многих из тех, кого она непосредственно коснулась, но ее причины лежат в прошлом, порой далеком, а понять ход событий без знания истории двух стран едва ли возможно. Оставив за скобками информационную войну, следует отметить три параллельных процесса, чьи корни уходят в прошлое региона: 1) стремление России вернуть военно-политический и экономический контроль над пространством, покоряемым империей начиная с середины XVII века; 2) формирование современных национальных идентичностей как у русских, так и украинцев (с учетом заметной региональной пестроты последних); 3) возникновение горячих точек на исторических и культурных разломах, что дает сторонам конфликта возможность представить его как борьбу Востока и Запада, Европы и Русского мира.
Война на Украине напомнила международному сообществу об аннексии Крыма Российской империей в конце XVIII века и учреждении в Северном Причерноморье недолговечной Новороссийской губернии. Реанимацией памяти о завоевании этих территорий занялись не западные наблюдатели в попытке доказать имперскую подоплеку курса Кремля с 2014 года, а российские идеологи “гибридной войны” на Украине и проекта “Новороссия”. Именно им понадобился в качестве священного предания сюжет поглощения империей земель, некогда принадлежавших крымским татарам, ногайцам, запорожским казакам. Особенно это видно по формуле “Севастополь — город русской славы”. Основанный на неудачной для России Крымской войне 1853–1856 годов миф венчает лаврами героев одних лишь русских, хотя защитники города происходили из множества разных народов.
