низовых (запорожцев) и городовых (из Гетманщины). Он разгромил противника, но страшной ценой. Погибло до 15 тысяч человек. Впервые после 1648 года казаки дрались друг против друга, и этот прецедент знаменовал грядущий упадок их государства.
Выговский не сомневался, что мятежников поддержали из Москвы, и задавал себе вопрос: как быть дальше? Гетман полагал, что, подобно Хмельницкому четыре года назад, он заключил с царем договор на определенных условиях (называя это “вольным подданством”) и сохранял право расторгнуть его, если другая сторона явно нарушала эти условия. Алексей Михайлович же никаких условий не признавал, а верил только в свое неограниченное право повелевать подданными. Предшественнику Выговского в таком положении ничего не оставалось, как надеяться на шведов или турок, но новый гетман считал возможным компромисс и с Речью Посполитой. Шляхтичи вроде него не утратили чувства единства с этой державой, отлично знали ее изъяны и преимущества и стремились вернуть Войско Запорожское под скипетр Яна Казимира без утраты автономии.
В сентябре 1658 года Выговский созвал раду в Гадяче. Рада утвердила условия, на которых Гетманщина могла бы войти в состав Речи Посполитой. С Польшей заключили предварительный договор — Гадяцкую унию, подлинным автором которой был генеральный писарь Немирич. Таким образом воплощались в жизнь грезы украинской шляхты первой половины XVII века. Во время ожесточенной полемики, вызванной унией Брестской, православная знать увидела в Люблинской унии 1569 года нереализованное намерение заключить равноправный союз не двух, а трех стран: Польши, Литвы и Руси. Теперь Немирич опирался на эти фантазии и предлагал Речи Посполитой на деле признать княжество Русское своей частью, равной Короне и Литве.
Потрясения десяти лет войны заставили некоторых польских вельмож внимательно отнестись к такой идее. С другой стороны, новое казацкое государство, с его своеобразным политическим и общественным укладом, инкорпорировать в эту державу было непросто. Откликаясь на выдвинутые еще до 1648 года требования казацкой элиты, новая уния давала шляхетство тысяче казацких фамилий немедленно, а затем ежегодно в каждом полку по сотне семей. Немирич помнил и о нанесенных “благочестивой вере” обидах, что тревожили знать и казачество. В новом княжестве административные посты занимать могли бы только православные. Нашлось место даже для Киево-Могилянской коллегии — по договору ее статус повышали до академии. Шляхтичей, что стояли за Гадяцкой унией с казацкой стороны, заботили далеко не только сословные привилегии войска.
Новость о заключении договора с Польшей вынудила Алексея Михайловича обратиться к казакам и призвать их выступить против “предателя” Выговского. Российские ратники и местные противники гетмана, включая запорожцев, заняли территорию южной части государства. Весной 1659 года Выговский издал собственное воззвание, где доказывал, что царь не соблюдает договор с казаками, попирает их права и свободы. Он дождался прихода союзников-крымцев и ударил с ними по авангарду огромной армии противника. Конотопская битва (возле современной границы двух стран) в июне 1659 года стала громкой победой Выговского. Оценка российских потерь сильно разнится — от 5 до 15 тысяч. В любом случае, как писал С. М. Соловьев, “цвет московской конницы сгиб в один день”. Татары принялись грабить южные пределы России. По Москве даже пошли слухи, что царь бежит куда-то на север.
Выговский не стал вести казаков в поход на Россию. И после Конотопской битвы в его государстве держались кое-где российские гарнизоны, а казацкое восстание против гетмана только разгоралось. Масла в огонь подлили новости об утверждении Гадяцкой унии сеймом. Депутаты отредактировали текст, выбросив оттуда часть обещаний, данных украинцам польскими послами. Территорию Русского княжества ограничили все теми же тремя воеводствами (Киевским, Черниговским и Брацлавским), притязания гетмана на Волынь и западное Подолье не удовлетворили. Реестр установили в 30 тысяч казаков и 10 тысяч наемного войска — на 20 тысяч меньше, чем дал Гетманщине царь по итогам Переяславской рады. А ведь Юрий Немирич сам выступил в Варшаве перед сеймом и заявил: “Мы рождены в свободе, воспитаны в свободе и как вольные люди ныне возвращаемся к ней”. Увы, депутаты не пошли до конца навстречу желаниям Выговского и его канцлера. Когда гетману доставили из Польши текст урезанного договора, он сказал гонцу: “Ты со смертью приехал!”
Теперь среди казацкой элиты мало кто не считал Выговского изменником. Немирича убили в бою с приверженцами Москвы. Других членов делегации на сейм казнили по постановлению рады, созванной врагами злополучного гетмана, — сам он успел бежать. Выговский выиграл все битвы, в которых лично принимал участие, как против мятежных казаков (например, у Полтавы), так и против русских — под Конотопом. Тем не менее его программу сближения с Польшей старшина отвергла. Оставив булаву, он уехал на Подолье, возглавил Барское староство, сохраняя за собой и титул киевского воеводы, а также место в сенате Речи Посполитой. Эта привилегия была единственным пунктом Гадяцкой унии, который не остался на бумаге.
Правление Выговского открывает новый этап в истории казацкой Украины — этап кровавой междоусобицы. Гетманщина не имела достаточно войск для обороны, поэтому ее вождю следовало хранить единство казачества и одновременно маневрировать между соседними державами. Такая задача мало кому была по плечу. Хмельницкий-старший держал подчиненных в узде строгими мерами — Максима Кривоноса, полковника и зачинщика массовых погромов в 1648 году, велел приковать к пушке, других и вовсе предал смерти. Выговский же не уберег государство от раздоров, и булава перешла Юрию Хмельницкому, избранному заново после бегства предшественника. Впрочем, восстановление династии никак не облегчило участи страны.
Юрий пришел к власти осенью 1659 года с помощью той части старшины, что надеялась на подтверждение Москвой прав и свобод, “дарованных” его отцу. Только в ходе переговоров они поняли, как жестоко просчитались. Новая рада, созванная российским воеводой и окруженная его сорокатысячной армией, подтвердила полномочия молодого гетмана, однако на значительно худших условиях. С этих пор для избрания гетмана требовалось позволение царя, он же утверждал назначенных гетманом полковников, а права на самостоятельную внешнюю политику Украину полностью лишили. В крупных городах страны размещались российские гарнизоны.
