значит, твердо намеревается ее увезти. Панна Богинская встала, как на коронации:
— Пан Мартин Борщевский очень хотел посмотреть Гишпанию, и благодаря счастливому случаю его мечта сбылась. А я подменила пана в его миссии. И пока не совершу путешествие, возвращаться не собираюсь, ваша мость. А на обручение я своего согласия не давала. В Статуте запрещено выдавать паненку замуж против ее воли. Так и передайте моему пану брату.
Наемник наигранно-сокрушенно вздохнул.
— Как вы меня огорчили, ваша мость. Ибо имею поручение привезти вас независимо от желания панны, потому что воля вашего брата и жениха имеет большую силу.
— Его милость Пац мне пока не жених! — отчаянно выкрикнула хриплым от простуды голосом Богинская. — Лучше в море погибнуть, чем с ним к алтарю!
Комната, где происходил разговор, была увешана пасторальными пейзажиками: пастухи и пастушки в красивеньких одеждах пасли овечек, качались на качелях, собирали цветочки. Так что хотелось запустить в их марципановый мир натурального худого и злого волка. Или хотя бы язвительного профессора Виленской академии. Лёдник мрачно молчал, матримониальные планы Богинских его не волновали, но было видно, прикидывает: увезут девицу, оно дальше проще будет, но кого пришлют вместо нее? Ватман это тут же пояснил:
— А я вместо панны съезжу в Ангельщину, помогу своим дорогим друзьям панам Вырвичу и Лёднику в дорожных тяготах.
Профессор помрачнел, но возражать не стал: конечно, искушенный убийца в попутчиках — дело нервное, но лучше иметь его при себе, чем он будет крутиться где-то около Саломеи.
— Панна Богинская сама должна решить, ехать ей или оставаться! — воскликнул Прантиш. — Ваша мость не может ее принудить.
— А я здесь при чем? — наигранно-удивленно промолвил Ватман. — Панна незамужняя, поэтому ее опекун — брат. Собирайтесь, ваша мость! Карета ждет.
Полонея побледнела, как выдержанный на солнце воск. Беспомощно оглянулась в поисках спасения.
— Если ваша мость утверждает, что жених имеет право решать судьбу своей невесты, то не вижу никаких препятствий для взаимопонимания! — вдруг выступил вперед Американец, так расправив широкие плечи, обтянутые бархатным золотистым шлафроком с песцовой опушкой, что уютная комнатная одежда показалась воинской кольчугой. — Ясновельможная панна оказала мне честь назваться моей невестой!
— Что? — Прантиш не верил ушам. Панна Полонея, похоже, тоже такого не ждала и сейчас не знала, что делать.
— Ваша мость не много на себя берет, называясь женихом панны Полонеи Богинской, сестры его мости князя Михала Богинского? — холодно и немного настороженно спросил Ватман. Американец задрал нос:
— Я — пан Гервасий Агалинский, на сегодня — старший в нашем роду, мечник Дрисвятский, поручик войска его мости князя Радзивилла. Панна Богинская под моей защитой, и если вы, пан Ватман, будете настаивать на отъезде панны, мы сегодня же с ней обвенчаемся.
Герман Ватман даже крякнул от раздражения:
— Ну панна, ну крученая! Сама хоть понимаешь, что наделала? Да твой брат и с тебя, и с меня шкуру спустит, если узнает о таком самовольном женишке!
Угроза была нешуточная. Битвы за невест с приданым были частыми и кровавыми. И слово согласия здесь значило многое. Вон пан Сологуб однаж ды гостил у богатого соседа, да не хотел уезжать, пока красавица-дочь хозяина не подаст ему стремянной кубок. Чтобы отправить пьяного шумного гостя, отец попросил дочь не упираться, да еще что-то такое необязательное бросил на настойчивые просьбы пана по поводу брака. Гость уехал, проспался, но обещания хозяина не забыл. И под угрозой суда, дуэли или наезда отец был вынужден выдать дочь за не самого выгодного жениха. Так что слова пана Агалинского могли иметь печальные последствия. За каждым родовитым шляхтичем стояла целая партия — родственников, сторонников, а над теми в свою очередь — один из магнатов, которого они поддерживали. Пане Коханку запросто мог вмешаться и начать помогать одному из альбанцев пожениться с избранницей. У Ватмана даже пот на лбу выступил.
— Пан Герман, а зачем моему брату-благодетелю знать о пане Агалинском? Тем более, я и передумать насчет брака с ним могу. — быстренько оценила ситуацию Полонея. — Допустим, вы не нашли меня, опоздали. А из-за моря я вернулась бы, как была, невинной и добропорядочной паненкой и сразу бы поехала к своему брату. А если вы, пан Ватман, будете принуждать меня сейчас же возвращаться, костел в конце улицы.
Наемник обвел глазами компанию, видимо, примеряясь, не перебить ли всех лишних да не утащить шкодливую паненку, но здесь были слуги, здесь был вольный город Гданьск, здесь был посланец князя Радзивилла, и наемник криво усмехнулся:
— Я всегда выполняю то, что мне поручили.
— Вот и выполните порученное. Только немного позже, — мило проговорила Полонея. — Боюсь, лучшего выхода у вас, пан Герман, нет.
— И ты готов взять такую женой? — с ужасом спросил у Агалинского Ватман. Пан Гервасий подкрутил рыжий ус.
— А я люблю лошадей и женщин с характером.
На прощание Ватман едва двери не вынес. Даже пастухи и пастушки на картинах вздрогнули.
— И давно ваша мость знает, что я — не мужчина? — с некоторым смущением спросила Богинская.
